Чернокнижница

Эйдан молчал и ждал, касаясь пальцами клавиш. Предвкушающая улыбка коснулась губ, едва я сделала первый шаг вперед. В этот момент стало ясно, к чему весь балаган и Оленька в придачу. Почему несколько дней Холланд испытывал мое терпение.

Я все поняла, как только посмотрела в янтарные глаза.

«Это предупреждение. Каждому человеку на земле, что за ними рано или поздно придут. И когда это случится, они познают вечную боль. Куда бы ни отправились, ведьмы найдут всех».

Мать говорила, что колыбельную пели тем, кто посмел оскорбить Ковен. Так они напоминали о нарушенных клятвах. Рассказав об этом Эйдану, я пояснила ему суть.

Предашь, и я приду за тобой.

Теперь Холланд использовал мой же прием.

Стоило мне беспардонно оттолкнуть одного из официантов с дороги, гости испуганно взвизгнули. Сестра Эдика шарахнулась к мужу и упала в обморок, обливая себя шампанским из бокала. Из-за стука моих каблуков каждого из присутствующих скрючило от страха, а Ольга вовсе сжалась и попыталась сбежать.

— Куда? — промурлыкал Эйдан, переведя взгляд на бывшую хрюшку. — Стой на месте.

Мои ладони легли на гладкую крышку и скользнули в стороны, лаская поверхность музыкального инструмента. Я наступила острой шпилькой на ногу Ольги, с наслаждением вдавливая, слыша глухой писк. Пальцы хрюшки сжали край пианино, пока ей не удалось освободиться. Игнорируя гостей и забитого поросенка, я забралась на пианино, устроившись с невероятным комфортом, свесив ножки.

— Эдик, что здесь делает эта женщина?! — взвилась Елизавета Сергеевна, продвигаясь к нам.

— Зайчик, — пропел гад, игнорируя собственную мать и пройдясь пальцами по клавишам. — Ты великолепна. Самая красивая женщина в мире.

Ну да, ну да. А угрожал мне от неземной любви.

Ловко переместившись, я оказалась прямо перед Эйданом, упираясь шпилькой в сиденье точно между раздвинутых ног. Несколько миллиметров, каблук проткнул бы брюки в нужном месте.

— Эдик!

— Мама не орите, — хором проговорили мы, не отрывая друг от друга взгляда. Елизавета Сергеевна подавилась словами, а Эйдан поддался вперед, выдыхая мне в губы:

— Выходи за меня, Хелена. Или я убью тебя снова.

Я подцепила пальцем бабочку и потянула Холланда, прикусывая нижнюю губу засранца. После чего жарко прошептала:

— Только после твоей кончины, козел.

Глава 19. Прекрасное чудовище

— Значит, вы экстрасенс, — один из старших братьев Эйдана смотрел на меня с вожделением. У бедняги чуть не свело челюсть, а слюни капали на тарелку.

Полфлакона «Амброзии», и все мужчины в этой столовой твои. Впрочем, женщины тоже. Одна Елизавета Сергеевна не скрывала своей ненависти. Никакие феромоны не могли на нее подействовать. Клон бывшей свекрови скрипел от негодования зубами, пока я упражнялась в остроумии и кокетстве, прислушиваясь к комплиментам Михаила Харламова.

Не удивлена такой реакции. Мать Эдика-Эйдана также далека от любви, как бревно от секса.

— Да-а-а, — протянула я голосом блондинки из бородатых анекдотов. Такие регулярно травили в обществе люди. Водители в такси, ведущие юмористических программ на телевидении, занудные пикаперы из социальных сетей.

— А давно вы знакомы с моим братом? — интерес во взгляде Миши стал совсем очевиден.

На предупреждающее шиканье Сергея, рычание матери или и возмущенный писк своей жены Юленьки Харламов не обращал внимания. Ничего удивительного, Михаил сидел в эпицентре ароматов, потому потерялся в чувствах ко мне.

В семье графа Локредж родилось четверо детей: Серж, Майкл, Ева и Эйдан.

Сержу нравились военные кампания, кодекс рыцаря и война. Завоевательные походы короля Ардена делали старшего из детей Холландов счастливым.

Майкл любил женщин, выпивку и зачал детей больше, чем родилось бы в семьях естественным путем. Разумеется, не всегда женщины добровольно соглашались стать любовницами. Поэтому очень часто второй сын Холландов в военных походах наслаждался беспомощностью молодых крестьянок пред лицом опасности. Лучше вонючий рыцарь, чем смерть.

Ева напоминала мать — набожную и фанатичную стерву. Истязала себя кнутом, наказывала слуг за недостаточную добродетель, дважды приказала содрать кожу с блудниц. Ибо нечего порок в дом приносить.

Теперь за столом сидели все члены семьи Харламов, словно насмешка над прошлым — там, где они все были давно мертвы. Кого-то убила я, других прикончил Эйдан. Сейчас же история будто отмотала пленку назад, демонстрируя мне кадры старой жизни. Той, где между нами с Холландом еще теплилось доверие, и никто не хотел разорвать другому глотку.

— Достаточно, чтобы узнать Эдика, — ответила я на вопрос, бросая на бывшего мужа взгляд из-под полуопущенных ресниц.