Черноморье

Здоровенный вертухай пританцовывает и хищно скалится, демонстрируя отсутствие передних зубов. В его волосатых лапах огромный молот превратился в перышко и порхает, создавая иллюзию легкости, будто сделан он не из самого настоящего металла, а из картона. Грязно-серая майка на мощном теле пропиталась вонючим потом. Позади, за спиной кузнеца, пышет жаром остывающий горн; закопченные кирпичные стены, сложенные вкривь и вкось, каким-то чудом еще не обвалились и нависают над нами, рождая причудливые тени.

Мы кружимся вокруг наковальни в середине кузницы, ноги то и дело спотыкаются о беспорядочно разбросанные по глиняному полу заготовки, клещи, зубила, рукояти от кувалд, прутья и прочие неведомые для меня приспособления. Овальная деревянная лохань с водой в углу трясется от каждого шага кузнеца; вода булькает и едва не переливается через края. Душно и темно, горн уже не дает много света, спасает луна, заглядывающая через проем двери едва ли в человеческий рост.

– Хули же тебе надо? – ревет страшила с раскачивающимся молотом, словно отмахиваясь от надоевших мух. – Ты кто вообще такой? Дерьмо собачье! Со своими зубочистками на меня?! – будто сказочный Тор с Мьолльниром в руках.

А я лишний раз жалею, что не прихватил с собой хоть какой-нибудь огнестрел. Два ножа в руках – не самое верное средство против этой человеческой машины, у которой наверняка горн вместо легких, а наковальня вместо сердца.

Уклоняться в небольшом пространстве от молота становится все сложнее. Тактика, которую я выбрал, чтобы вымотать соперника, пока совершенно не работает – кузнец и не думает уставать. Зато я уже порядком выдохся.