Черноморские казаки (сборник)

Первоприсутствовавший в черноморской войсковой канцелярии генерал Дашков [212], донося о том инспектору крымской инспекции Михельсону, объяснял, что подобные нападения, убийства и грабежи происходят единственно от запрещения черноморцам не только отмщать горцам, преследуя их за Кубань, но даже приближаться к черксским берегам, под опасением заразительной болезни, и чтобы не раздражать черкесов, которые безнаказанно и бесчинствуют на кордонной линии. «Они тогда только сколько-нибудь были сносными соседями, — писал Дашков, — когда за обиды ими черноморцам наносимые, по разрешению Государя Императора, в 1800 году, был сделан горцам репресаль. После чего черкесы на границе и показываться не смели целый год, а затем вошли по-прежнему в колею разбойнической жизни».

Дашков просил Михельсона исходатайствовать Высочайшее соизволение войску Черноморскому отмщать вооруженною рукою.

Император Александр, рескриптом 10 апреля 1802 года поручил генералу Дашкову потребовать у анапского паши «полной сатисфакции» (возвратить взятых в плен людей и строго наказать виновных в вероломстве) и объявить, что если требование останется без удовлетворения, то «учинен будет репресаль».

На запрос Дашкова анапский Али-паша ответил, что он в первый раз слышит о разбитии черкесами войскового байдака с артиллерийскими запасами. «Если бы я и знал, — писал паша, — то и в таком случае обнаружив виновного был бы и сам я много виноват».

О таком ответе анапского паши генерал Дашков донес прямо Императору и сообщил Михельсону для приведения в исполнение Высочайшей воли о наказании горцев.

До открытия еще военных действий за Кубанью, атаман Бурсак, 1 мая, сделал в Каракубанском острове поиск; но, встретив топкие болотистые места, принужден был воротиться. Набегавшие на отряд черкесские наездники объясняли, что они над собой ничьей власти не признают и будут бить русских и турок при всяком удобном случае.

Генерал от кавалерии Михельсон, после бесполезной переписки с анапским пашею, приказал командиру 14-го Егерского полка, подполковнику Штетеру, двинуться в неприятельскую землю со своим и с 15-м Егерским полками и с частью войска Черноморского. По распоряжению атамана Бурсака собрано было в экспедицию 336 офицеров, 2275 пеших и 3858 конных казаков. 29 мая с этим отрядом Бурсак переправился за Кубань при Ольгинском кордоне, где соединил свои силы с Егерскими полками.

Черноморским казакам и доступнее были закубанские болота и ближе к сердцу самая цель наказания злодеев. По этому атаман Бурсак, взяв в проводники преданного нам султана шеретлу-Оглы, в ту же ночь, т. е. 29 мая, повел своих удалых черноморцев с егерями к тем местам, где пострадали их товарищи с войсковым байдаком.

Отойдя от переправы верст за двадцать пять, Бурсак оставил егерские полки, артиллерию, с частью пеших и конных казаков [213], а сам с остальными черноморцами двинулся далее по топким местам, где один только казак, с обычной ловкостью кавказца, мог пробираться безнаказанно. Солнечный восход 30 мая встретил Бурсака у первых черкесских селений князя Буджука, в восьми верстах от Каракубани и от места, где взят войсковой байдак. Скрытно пробравшись к аулам, Бурсак повел конницу на марш-марш, приказав спешить за собой и пехоте. У самых аулов завязалась ружейная пальба. Вскоре на выручку горцев появилась еще партия до 500 человек, и бой закипел. Неприятель дрался с ожесточением и густыми массами прикрывал убиравшихся из аулов за реку Ишиц жителей с имуществом, а наши войска, тесня черкесов, пробивались в аулы.

Черкесы долго не подавались; наконец часть казаков скрытно зашла в тыл, отрезана их от леса, бывшего за рекой, и преградила им переправу за Ишиц. Окружив таким образом со всех сторон аулы, казаки бросились на ура! — и смяли черкеские скопища. Разбитый наголову, неприятель рассеялся по окрестностям.

Это дело стоило черкесам до 200 убитых и до 300 раненых; с нашей же стороны было убито 4 казака, ранены два старшины и 13 казаков.

Немногие успели скрыться из разбитых партий горцев; атакованные со всех сторон, жители аулов и захваченные в бою атаманом Бурсаком черкесы взяты в плен. Всех пленных было 532 души, в том числе и сам князь Буджук с семейством.

В четырех разоренных горских аулах черноморцы забрали рогатого скота 1158, овец 1396 и коз 2432 штуки. Кроме этого, найдено было из разбитого на Каракубани нашего транспорта до 30 пудов пороха, до 40 пудов свинца и часть такелажа.

31 мая атаман со своими казаками переправился на правую сторону Кубани [214].

Из добычи часть отдана была Егерским полкам, часть чиновникам, часть поступила в войска участвовавшим в бою. Остальной скот был назначен для продовольствия пленных черкесов.

За это молодецкое дело атаман Бурсак произведен в полковники, а сотрудник черноморцев, Шеретлу-Оглы, в подполковники, с награждением медалью «за усердие». Другие также не остались без награды.