Черному коту повезет

— Что ж, — проводник вернул мне документы, — не смею задерживать вас. Проходите.

Пронесло! Надо бы поблагодарить дамочку.

— Спасибо! С меня цветочки.

Мы шагнули в тамбур.

— Иди и не оборачивайся, — от её милоты не осталось и следа. Я почувствовал, как холодный металл ткнулся мне в бок, — или цветы пригодятся тебе на могиле, когда в твоём теле станет на одну дырку больше, Чернокотов.

Глава 3

— Неожиданно. А это дуло пистолета в меня упирается или я тебе так сильно понравился? — ухмыльнулся я и попытался обернуться.

— Вперёд смотри, я сказала, — тихо и строго прошептала девушка, вдавливая короткое дуло оружия сильнее мне в бок.

— Что-то мелковат, значит не так уж и понравился…

На это девушка ответила мне лишь усталым вздохом и посильнее вдавила дуло пистолета.

— Ладно-ладно, — я примирительно поднял руки, — Молчу.

Прочие пассажиры происходящего не замечали, видать действительно дамский пистолетик. Интересно, он однозарядный? На маленьких макрах? Какая прелесть.

Впрочем, это тот случай, когда размер не имеет значения. Дырку во мне он в любом случае сделает.

Я бы мог попытаться её обезвредить, но тогда привлеку лишнее внимание. Начнутся всякие разбирательства, проверка документов и прочие ужасы. Я не могу так рисковать, потому подыграю красотке.

Мы прошли вперёд и очутились в просторном вагоне-купе. Говоря просторном, я имею в виду, что здесь могли отплясывать канкан парочка слонов. Широкие окна с вкраплениями мозаики, под потолком раскачивалась хрустальная люстра. На подоконниках благоухали цветочки в синих вазах. Под ногами стелился черный ковер, а на дверях красовался герб Российской Империи.

Да уж, не чета метро Геона… там вместо ковра бездомные, а в воздухе пахло смертью и отчаянием.

Мимо нас безучастно прошелестела проводница, отвесила дежурный поклон и скрылась в тамбуре с комплектом постельного белья. Следом за ней пара человек в униформе персонала, которые даже не удосужились бросить на нас взгляд. Разве так принято? Странно.

— Открывай, — властным тоном приказала незнакомка, когда мы остановились возле третьего, последнего купе.

— Да, госпожа, — Я дернул за ручку и раздвижная дверь поддалась, — дамы вперёд.

— Вот и заходи.

Да чтоб её. Я цыкнул и вошёл внутрь.

В купе было уютно, по центру большой стол с шахматной доской, по бокам кресла обтянутые бархатистой кожей. По краям кровати, а в стену вмонтирован целый бар. Умеют красиво жить, мажоры долбаные.

Дуло отлипло от моего бока, позади захлопнулась дверь.

— Ты больше не злишься? — улыбаясь, повернулся я к девушке и… пушка по-прежнему была направлена на меня.

Теперь она целилась мне промеж глаз.

— Садись, — снова командует.

Люблю властных женщин, но не люблю, когда в меня тыкают стволом. Одним резким движением я отвел пистолет вбок, надавил на изгиб локтя и выхватил пушку из её нежных ручек.

— Пушки детям не игрушки, — а этот очаровательный дамский пистолетик и впрямь походил на игрушечный. Пожалуй, придержу у себя.

Девушка не сразу сообразила, как ситуация координально поменялась. Её аура постепенно стала менять оттенок, как хамелеон под стать обстановке.

Я сел в глубокое кресло, закинув ногу на ногу.

— А ну… а ну верни! — вспыхнула она, топнув ножкой.

— Неа, — Дьявольская ухмылка расползается по моему лицу, подобно ядовитой змее, — только если скажешь волшебное слово.

— У тебя три секунды, а потом я закричу.

Звучит, как железный аргумент.

— Ладно, мы не с того начали наше знакомство. Может сядем и спокойно все обсудим?

Она необычайно легко согласилась и села напротив, открыла сумочку и достала еще один пистолет. В этот раз побольше, помассивнее. Похоже я ей все-таки приглянулся. И тем не менее цвет её ауры не изменился. Она не планировала стрелять. По крайней мере сейчас.

— И для чего весь этот спектакль? — осторожно спросил я.

Тем временем поезд тронулся, Московский вокзал стал медленно, но верно скрываться за окном.

— Я испытываю особое удовольствие запугивать людей Клещёва.

— У тебя устаревшая информация. Я больше на него не работаю, — в доказательство я вытащил свой лохматый портрет, где за мою голову назначена награда, — видишь!

— Десять тысяч, надо же, — она покачала головой, — Три ноля лишние.

— Сейчас было обидно… — особенно если сравнивать с тем гонораром, который за меня дают во всем Эндерале.

— Я знаю, что ты больше не работаешь на этого упыря. И это одна из причин по которой я не отстрелила тебе яйца… — с нескрываемым отвращением ответила незнакомка. — Клещёва я ненавижу чуть сильнее.

Ух какая! Меня аж проняло до мурашек.

Но в одном она точно права, мой реципиент не святой. И моя душа грешки с Тимофея не списывает. Особенно после того, как я покопался в его памяти:

Пацан воровал у бедняков, даже сирот не стеснялся обуть… и не в ботинки. Вымогал у пожилых держателей лавок плату за «крышу» Клещёва. Также калечил попрошаек, когда они отказывались платить за право клянчить в людных местах.

В общем, за свою недолгую жизнь Чернокотов успел запятнать свою честь. И не как благородный вор, вроде меня, а как… тот, кого бы я задушил собственными руками.