Черноногие и бизоны. Воспоминания о жизни среди индейцев

Мы пожалели, что не взяли с собой верховых лошадей, на которых можно было бы исследовать окрестности и охотиться. Вместо этого на следующее утро мы с упряжкой переправились через реку через брод в нескольких сотнях ярдов ниже озера. Затем мы привязали лошадей и отправились к длинной горе с плоской и голой вершиной к западу от озера, северная оконечность которой представляла собой почти отвесный утес огромной высоты. Мы поднялись на крутой, поросший густым лесом гребень, поднимающийся к горе, и, не привыкшие к пешим прогулкам и крутым подъёмам, вскоре устали настолько, что, когда добрались до границы леса, у нас не возникло желания совершать еще более крутой подъем по осыпям и камням на вершину горы. Наш друг Сандоваль сказал, что он слышал от индейцев кутенаи о лизунце под северным утесом горы, которым часто пользовались множество разных животных; поэтому, хорошо отдохнув, мы отправились на его поиски, двигаясь медленно и осторожно, прямо по краю леса и постоянно осматривая длинный крутой склон в поисках какой-нибудь дичи. Итак, продвигаясь до тех пор, пока восточный край утеса не оказался прямо над нами, мы обнаружили дальше стадо толсторогов – самок и молодняка, которые, выйдя из леса, удалялись от нас вверх по голому склону, где мы из своих ружей подстрелить их не могли. Они мне в новинку не были. Я видел сотни таких на скалах в дурных землях вдоль Миссури и даже убил нескольких. Больше всего мне хотелось увидеть горных козлов Джона Хили.

Там, где толстороги оставили лес, мы обнаружили лизунец. Он находился в неглубоком широком ущелье – слой илистой, сильно щелочной грязи. по которому текла струйка воды, тоже, как мы выяснили, очень щелочной и сернистой. Края лизунца были сильно утоптаны копытами его завсегдатаев и покрыты их пометом; здесь побывали толстороги, лоси, олени и, как мы надеялись, горные козлы. Эббот сказал:

– Все, что нам нужно сделать, чтобы добыть некоторых из них – это расположиться прямо здесь, на опушке леса, и ждать, когда они придут.

Остальные были за то, чтобы пройти мимо утеса и обогнуть гору сзади. Они оставили нас, и мы устроились поудобнее, чтобы, при необходимости, еще долго ждать появления игры. Но боги нам благоволили. Через час на виду появилось несколько белых животных, шедших гуськом по сланцу к востоку от утеса, следуя по тропе, которая вела к лизунцу прямо перед нами.

– Ха! Горные козлы. Идут прямо к лизунцу. Мы поступили умно, оставшись здесь, вместо того чтобы бегать за ними, – заметил Эббот.

– Мы хорошенько присмотримся к ним, посмотрим, что они будут делать, прежде чем стрелять, – сказал я.

Тропа, по которой они шли, резко сворачивала вниз, чтобы обойти большой валун, лежащий на глинистой почве, примерно в сотне ярдов от нас; когда они свернули, мы их хорошо разглядели. Как и у бизонов, у них были горбатые спины, низкие задние ноги, бороды на подбородке и длинные волнистые полосы шерсти, спускающиеся до колен передних ног, напоминающие развевающиеся на ветру девичьи панталоны. Но на этом их сходство с бизонами заканчивалось, потому что головы у них были длинные и узкие, морды – круглые, как тарелки, с печальным, глуповатым выражением. заостренные рога, загнутые вверх и назад, которые в бою могли бы послужить им в качестве смертоносных ятаганов.

Семерка приближалась, медленно, но верно, и когда они подошли к лизунцу, ближайший из них был не более чем в двадцати ярдах от нас. Но это не имело значения, так как ветер дул в нашу сторону. Они все напились из маленького ручейка, бегущего по центру углубления, затем оказались на участке, где белая грязь была примерно такой же консистенции, как полутвердая замазка, и. к нашему великому удивлению, они откусывали от неё целые куски, тщательно пережевывали и проглатывали. Затем, когда один за другим они отошли от лизунца, облизнулись и встали, глядя в разные стороны, Эббот подтолкнул меня локтем; и тихо, укрывшись за густыми кустами, в которых мы сидели, мы подняли винтовки, прицелились, и каждый выстрелил по разу, убив по одному из этих семерых. Остальные, вместо того чтобы убежать, просто подпрыгнули и стояли, бессмысленно глядя на своих дергающихся, умирающих товарищей, пока мы не поднялись и не направились к ним; затем длинными, быстрыми прыжками они сбежали с тропы и вскоре скрылись из виду.

Прежде чем снять с них шкуру, мы тщательно осмотрели нашу добычу; это были взрослые самцы, каждый из которых весил около 250 фунтов. Мы отметили, что для своего размера они были необычайно массивными; что от них исходил сильный запах мускуса; что под их длинными жесткими волосами и рядом с кожей виднелась короткая поросль очень тонкой шерсти; у основания их рогов были черные, эластичные, похожие на бородавки наросты, от которых сильно пахло мускусом.