Чернослив в шоколаде

Он заглянул в дверь.

– Ты же знаешь, я не курю, – ответила я. – И вообще мне пора домой. Поздно уже.

– Хорошо, – согласился он. – Тебя отвезти?

И Гера приблизился ко мне. Он остановился напротив. Я посмотрела на его подтянутый плоский живот, на узкие бедра, обтянутые голубыми джинсами, и ощутила вполне определенное желание, которое быстро нарастало.

– Как тебе Ян? – после паузы поинтересовался Гера странным тоном.

– Он сказал, что у меня недотрах, – пробормотала я и притянула Геру за бедра.

– Подожди, – тихо засмеялся он.

Но я расстегнула ширинку и увидела, что он тоже уже возбужден. Гера еле слышно застонал и положил мне руки на голову.

Примерно через полчаса мы вернулись в кухню. Ян все так же сидел за столом. Его лицо было спокойным.

– Я у тебя заночую, – сказал он, глядя на Геру. – Лягу в маленькой комнате, мешать вам не буду вовсе, любитесь на здоровье!

– Я уже ухожу, – улыбнулась я.

– А что решила-то? – поинтересовался он. – Возьмешься за написание?

– Подумаю, потом сообщу, – уклончиво ответила я.

Гера рвался довезти меня до дома, но я отказалась. Он проводил меня до метро. Нежно поцеловав, сказал, что будет ждать звонка.

Пока я ехала домой, то обдумывала то, что услышала от Яна. Он показался мне интересным персонажем, и книга могла получиться. Но вот в какой форме все это изложить, я еще не могла понять. Однако мои мысли были заняты не только новым знакомым. Я без конца вспоминала Геру, то, как он ласкал меня, что шептал на ухо. Он выглядел влюбленным. Но я прекрасно знала, что часто желаемое принимаю за действительное. К тому же мне не давали покоя фотографии, которые я увидела у него в книжном шкафу. Я вспоминала, как Гера разволновался и не захотел более подробно рассказать про его знакомую Олю. А когда мужчина молчит о женщине, то это говорит о том, как серьезно он ею увлечен. Это я знала наверняка. Недаром есть такая поговорка: «Если мужчина рассказывает вам о сопернице, считайте, что она вам уже не соперница». И я решила в следующую нашу встречу попытаться разговорить Геру и выяснить, кто такая эта Оля.

На следующий день я записала рассказ о деде Макаре. Мне почему-то хотелось, чтобы книга была от первого лица. Но я понимала, как будет трудно мне, женщине, писать от лица мужчины и тем более знахаря. После трех я должна была встретиться с Ириской. Мы хотели походить по магазинам. И до этого времени я сидела за компьютером. Наброски текста мне нравились, но я не знала, стоит ли вообще ввязываться в такой проект.

«Даже если я найду время и напишу эту книгу, – размышляла я, – то кто возьмется ее опубликовать? В какую серию ее можно пристроить?»

И я решила сегодня же встретиться с Яном и переговорить обо всем.

Мы договорились с Ириской, что вначале зайдем в салон. Она хотела придать пепельным волосам золотистый оттенок. Встретились с ней, как всегда, в метро «Нахимовский проспект», возле которого она жила.

– Нет, этот черный цвет меня раздражает! – не удержалась она от комментариев, глядя на мои волосы. – Но каков этот Гера! Тот еще фрукт! И как это он тебя уговорил на такую кардинальную смену имиджа?

И я вновь повторила историю нашего похода в кафе.

– Да слышала я уже это! – отмахнулась она. – Тут другое, Оля, поражает! Ты хоть и писательница, а значит, на голову точно больная, но бывает, что рассуждаешь здраво. Ты не обижайся! И вдруг какой-то малознакомый мужчина так на тебя влияет! Ох, чую, что ты уже по уши в него? Сознавайся?!

И она придвинулась ко мне, пристально глядя в глаза. Меня начал душить смех, но Ириска мгновенно обиделась.

– Не хочешь рассказать мне, твоей самой лучшей подруге? Я-то тебе всегда и все и в подробностях! Даже мою с Левкой интимную жизнь рассказываю. Так что у тебя с этим Герой?

– Сама не знаю, – после паузы ответила я. – Трудно понять.

– А вы с ним уже это… ну того?

Я молча кивнула. Ириска сразу хитро заулыбалась.

– И как размерчик? – прошептала она мне на ухо.

– Средний, – ответила я. – Но дело-то не в этом, сама знаешь!

– Ага, значит, Герка твой отличный любовник, раз ты так говоришь.

– Ну, во-первых, не мой, во-вторых, не такой уж и отличный! – засмеялась я.

– Сейчас выйдем из метро, и ты мне все подробно расскажешь, – с воодушевлением сказала Ириска, блестя глазами.

Салон находился недалеко от метро «Павелецкая». Когда мы вышли на улицу, то прищурились от яркого солнца, заливавшего улицы.

– Ты смотри, как погода разгулялась! – радостно заметила Ириска. – А то с утра как-то туманно было.

Я посмотрела в синее и глубокое, какое бывает только осенью, небо, на плывущие золотистые паутинки, на желтеющие клены и улыбнулась, чувствуя умиротворение. Я люблю осень, даже и не знаю почему. Возможно, из-за ярких теплых тонов листвы, васильково-синего неба, частых ночных туманов, делающих мир нереальным и сказочным, из-за мягкой грусти, разлитой во всем и рождающей соответствующее настроение.

– Слушай, Оль! – услышала я голос Ириски и повернула к ней голову.

Она внимательно изучала мое лицо. Ее прозрачные голубые глаза, не отрываясь, смотрели на меня.