Черновик

Парень как-то сразу осекся и, разглядев разложенное на лавке угощение, подобрел лицом и обратился к Сергею:

– Извини, братан! Сам же знаешь, какие они, бабы… Я ее сегодня, считай, уже один раз из чужой кровати вытащил…

– Так уж и из кровати?! – с вызовом сказала Зойка.

– Помолчала бы, – огрызнулся парень и протянул руку Сергею: – Вова!

Сергей молча налил Вове полный стакан.

Парень оказался словоохотлив и после второго стакана начал рассказывать какие-то истории из своей жизни, начинавшиеся либо со слов «Помню, как-то у нас на зоне…», либо «Вот была у меня одна баба…». Сергей, полагавший, что нашел с кем поговорить, вынужден был превратиться в слушателя и даже не заметил, как безымянная Зойкина подруга стала прижиматься к нему и поглаживать рукой его брюки где-то в районе молнии.

Только один раз Вова прервал свои байки и с какой-то почти робкой улыбкой обратился к Сергею:

– Слышь, братан, а может… еще одну возьмем?

Сергей вынул из кармана купюру и протянул ее Зойке, которая тут же помчалась в магазин и через пару минут вернулась со второй бутылкой.

А Вова все не унимался:

– Вот скажи, почему они все такие? Кормишь ее, поишь, трахаешь, а она все норовит другому мужику в штаны залезть?

Сергей молча разливал водку, а его собутыльник, кивнув на свою подругу, которая в этот момент о чем-то стала шептаться с девицей в болоньевой курточке, ненадолго прервавшей свои прижимания и поглаживания, спросил:

– Скажи, чего ей не хватает? Вот чего ей еще от меня надо?

Сергей немного помолчал, поставил бутылку на лавку и рассеянно проговорил:

– Ну что тебе надо еще от меня?
Чугунна ограда. Улыбка темна…

– Чего? – удивленно переспросил Вова.

– Да так, ничего… – пробормотал Гордеев и вдруг, глядя куда-то в сторону и невольно подражая знаменитой интонации Вознесенского, которую они так любили воспроизводить с однокурсниками в университетской курилке, громко продекламировал:

– Исчерпана плата до смертного дня.
Последний горит под твоим снегопадом.
Был музыкой чуда, стал музыкой яда,
Ну что тебе надо еще от меня? —

И залпом выпил полстакана водки.

Бывший уголовник, явно не ожидавший получить подобный ответ на терзавшие его вопросы, начал растерянно моргать и замолчал, так что Сергей услышал, как Зойка прошептала своей подруге:

– Надо бы отблагодарить хорошего человека. Я бы и сама, да мой убьет меня, ты же знаешь…

Та молча кивнула.

От ее благодарности, которую он получил здесь же, за магазином, куда она отвела его, пока Зойка отвлекала Вову пьяными поцелуями, утром было невыносимо тошно.

Он сидел на кровати, уставившись в висевшее напротив зеркало, в котором так часто отражались их с Кристиной любовные игры.

– Ну, что, Гордеев, на кого ты стал похож?

«На Есенина из книжки, – ответило его помятое отражение. – „Я читаю стихи проституткам и с бандитами жарю спирт…“ Дальше – в петлю».

Он встал, принял холодный душ, выпил две чашки крепкого кофе, привел себя в порядок, еще раз с отвращением взглянув в зеркало, и пошел на стоянку. Что бы ни происходило вечером, каждое утро он отправлялся на работу, стараясь, как и прежде, появляться в редакции раньше всех. Он понимал, перестань он вообще ту да приходить, журнал свое существование не прекратит, поскольку запушенная им два года назад машина работала бесперебойно и не нуждалась в его постоянном контроле, но рабочий график был его единственным спасением, единственной силой, способной привести в чувство и не дать опуститься окончательно.

В редакции, конечно, не могли не заметить, как изменилось настроение шефа. Раньше его голос слышали то в одном, то в другом конце офиса, теперь он почти не выходил из своего кабинета, изредка связывался с сотрудниками по телефону или вызывал к себе, но в разговорах бывал немногословен, на планерках чаще всего молчал и, казалось, думал о чем-то своем, сам почти ничего не писал, еле-еле наскребая материал на небольшую колонку главного редактора. И вообще стал равнодушен ко всему, что происходило в журнале.

Однажды к нему зашел встревоженный Латынин:

– Сережа, у нас проблема.

Сергей молча поднял на него глаза, но ничего не спросил.

– Ганцев в статье о взятках на водоканале в качестве главного взяточника назвал не бывшего директора, а нынешнего.

Зная, как болезненно воспринимает шеф подобные «косяки», Латынин уже ждал, что сейчас на него обрушатся громы и молнии, но Сергей отреагировал совершенно равнодушно:

– И что? Этот, что ли, не берет?

– Но его только назначили… – начал было Латынин.

– Ну, напечатаете опровержение в следующем номере, – перебил заместителя Сергей. – Хотя к тому времени, когда выйдет следующий номер, он уже точно начнет брать взятки.