Черновики. Тетрадь 1

Судебный секретарь вызывал по одному и, показывая ручкой в журнале, давал расписаться, а после протягивал повестку на следующее заседание.

– Ты почему сняла свою кандидатуру? – подойдя к Инге, спросила Лада.

– Это неправильно, я знаю тебя и знаю его.

– Тебе надо забрать заявление.

– Не получится, в нем я все объяснила, и судья согласился с доводами.

– Ты должна это сделать иначе…

– Что иначе?

Инга знала от Юли, что ее сестра рассталась с Виталием, и после института его подобрала Лада. Как говорили, они поженились.

– Ты кажется вышла замуж за Германа?

– Да, в прошлом году.

– Помнишь ту вечеринку у Оли?

– Конечно же помню, парни тогда наловили целое ведро карасей, мы весь вечер их чистили.

– А помнишь свой секс с Сергеем?

– Ты это о чем? – Инга прекрасно помнила все, что было в доме.

– Я была за стенкой, а ты, однако, тихушница, кто бы мог подумать. Скромная, неприступная, парни облизывались, посматривая на тебя. Там в стене были дырки для розеток, ты была на полу, и твоя грудь так и прыгала.

– Решила шантажировать? Это прошлое, – Инга старалась сказать это как можно спокойнее, словно ее это не касается.

– А что будет, если узнает твой муж или Юля, она ведь вышла замуж за Сергея.

– Ничего не будет. В это время мы все были свободны. Вот мой номер телефона, сбрось видео, и я решу, что делать с твоим мужем.

Лада была довольна разговором, не хотела потерять Виктора, на которого завели уголовное дело. Он по пьяни сел за руль и сбил двух пешеходов. Женщине сделали операцию, а мужчина отделался двумя переломами и, пусть на костылях, но уже мог ходить. В последнее время шла акция за трезвого водителя, раньше по статье могли дать условно, законы слишком мягкие. Но Инга, вернувшись на процесс, добилась более жесткого наказания, лишения свободы сроком на три года.

– Ты этого хотела? – после вынесения приговора спросила Инга свою бывшую подругу. – Не смей меня шантажировать, это уголовно наказуемо. Надеюсь, мы друг друга поняли.

Лада не ответила, она постаралась улыбнуться, но ее губы задергались как у припадочной и, развернувшись, женщина ушла.

А потом появилось любопытство

Ситуация становится безвыходной только тогда, когда начинаешь думать, что она безвыходная.

– Где твой телефон? – прорычал Максим после того, как вытряхнул все из ее сумочки. Вера захлебывалась в слезах и с трудом понимала, что он спросил. – Где?

– Там, – наконец поняв, что он хочет, сказала девушка и, проведя пальцами между ног, ощутила что-то липкое.

– В коридоре? – мужчина соскочил с кровати и, не обращая внимание на поскуливающую девушку, вышел из комнаты.

Вера была на свадьбе у своей подружки Люды, с которой проучилась с первого класса и знала все ее тайны. Вместе шептались, вместе болели и вместе сдавали экзамены, а после вместе танцевали на выпускном. Людмила часто влюблялась, все не могла найти своего принца, то Витька, пухленький как колобок, то Никон, словно рыцарь из сказки, то вдруг втюрилась в Руслана. Вера простила ее, ведь говорила, что он ей нравится, а после в институте окончательно втюрилась в Максима. Юноша был лапочкой, душкой, так говорила про него Люда и показывала свои селфи с ним. Она не смогла дождаться окончания института и настояла на свадьбе.

– Я тебя с ним познакомлю, вот увидишь, какой он славный, только чур глаз на него не клади, а то…

– Мне больно надо, – шутя ответила Вера, а у самой появилось желание вживую познакомиться с ее принцем.

– Правда молчаливый, ну ты не обращай на это внимание, Максик уже закончил институт и теперь работает в поликлинике, хочет стать хирургом. Вот здорово, свой личный доктор.

Вера многое знала про Максима, его рост, цвет глаз и даже размер обуви, что любит на завтрак, и от чего нос воротит. «А я вот про Глеба ничего не знаю, – удивляясь себе, думала Вера про юношу, с которым вот уже второй год встречалась и даже несколько раз целовалась. – Надо вспомнить, что ему нравится?»

– Мы хотим весной свадьбу сыграть, никуда не уезжай, ты будешь моей свидетельницей. Ведь не против?

– Какое-то глупое слово «свидетельница», словно ты преступница, а я свидетельствую, что ты натворила.

– Ничего не натворила. Но ты меня поняла, никуда! Я уже закинула удочку папе, с мамой боюсь говорить.

– Что так?

– Если вдруг будет возмущаться, скажу, что беременная.

– А ты уже? – удивилась Вера и покосилась на плоский живот подружки.

– Да нет, это я так, как аргумент.

Максим оказался интеллигентным юношей, но каким-то сухим, выглаженным, словно сняли с вешалки и посадили за столик. Подружка пригласила ее в пиццерию, все болтала и жалась к Максу, а он, как и полагается жениху, ухаживал за ними. «Вроде даже ничего, – подумала Вера и улыбнулась ему. – Точно ничего. Ох и везет же Людке», – вспоминала своего неуверенного Глеба, которому приходилось вечно намекать. Он ей нравился, по ночам Вера вздыхала, вспоминала, когда прижималась к нему, как целовала его обветренные губы.