Черноводье (СИ)

Ник остановился у борта и довольно потянулся, расправляя натруженные плечи, а я как раз хотел спросить, где команда, но так и застыл с открытым ртом. получив на свой вопрос неожиданный ответ. По вантам с быстро и грациозно ползло существо, при виде которого моя рука непроизвольно дернулась к крикету. Больше всего оно было похоже на черно-серого осьминога, вот только щупалец — каждое длиной метра в полтора — у него было десять, а головы не было вовсе, только небольшое утолщение в центре.

— Что это? — спросил я Ника. Оглядевшись по сторонам, я заметил, что таких тварей на корабле, пожалуй, не меньше десятка. И все были заняты делом: резво сновали по палубе, перебирая такелаж и перетаскивая с места на место предметы. Одно из них невозмутимо проползло мимо нас с зажатым в щупальце концом каната, а затем стало карабкаться на мачту. От него исходил несильный, но неприятный запах жженой резины и гнилых овощей.

— А, это моя команда, — с видимой гордостью пояснил Ник. — Разработка Ильи — я тебя с ним познакомлю. Мы сначала хотели зомби приспособить — прямо был бы корабль-призрак, хоть в кино снимай. Но оказалось, что их почти невозможно заставить вверх залезть, мышцы не срабатывают. Вот он такую штуку и придумал.

— Отвратительно, — прокомментировал я.

— Брось, это ничем не хуже робота, — ответила, взобравшаяся вслед за нами Лана, отряхивая брюки. Она старалась вести себя непринужденно, но было заметно, что и ей не по себе среди этой ползающей мерзости.

— Проходите, располагайтесь, — Ник широким жестом обвел вокруг. — Внизу несколько полноценных кают, не то, что в вашем плавучем гробу.

В самом деле, отчего бы и не быть тут каютам? Припасов одному Нику много не нужно, а его «команде» — и подавно.

— Слушай, а откуда у тебя такая одежда? — спросил я, взяв Ника за рукав куртки.

— Синтезировали в городе, — ответил он. — Тоже долго морочились, чтобы получилась как настоящая. А уж сколько с джинсами проблем было: все время либо швы разъезжаются, либо краска сходит моментально.

— А зачем? — спросил я. Рядом с ним мы с Ланой выглядели удивительно чужеродно — словно косплееры или аниматоры в туристическом городе. Я невольно даже стал стесняться своего костюма, хотя давно уже свыкся с местной одеждой.

— Чтобы не забывать, кто мы и откуда, — произнес Ник сквозь зубы. — Это слишком легко забыть здесь. А забыв, ты быстро превратишься в болванку. Не удивлюсь, если некоторые персонажи здесь когда-то были людьми, но забыли об этом.

Я поежился, представив себя, забывшего окончательно про родной мир, родителей, друзей, универ. А ведь я уже начал — еще тогда, в первую зиму в Кернадале.

Вздрогнув, я яростно замотал головой, поморщившись, словно от зубной боли. Нет, не хочу! Я хочу остаться тем, кто я есть! Какое они имеют право превращать меня в персонажа для своей игры? Я человек, я живой, у меня есть права, в конце концов!

— Он заплатит, — твердо сказал Ник, поняв меня без слов. — Грановский за все нам заплатит. Теперь уже совсем скоро.

— Что именно нужно будет для этого сделать? — спросил я.

— Разрушить это все, — ответил он, неопределенно указав рукой куда-то в сторону темной щетки леса, подернутой туманом. — Эта иллюзия только окажется такой прочной.

— Ты имеешь в виду, разрушить мир целиком? — уточнил я. От этой мысли нехороший липкий холодок пробежал у меня по спине. Возможность выбраться отсюда я всегда понимал так, что я вернусь домой, а Монланд продолжить жить своей жизнью.

— А по-другому никак, — кивнул Ник. — Я очень долго копался в интерфейсе нашей менюшки. Совершенно точно, что никакой кнопки «Выход» в нем не предусмотрено. Никто не хочет, чтобы мы вернулись назад. Но если произойдет критическая ошибка, вся симуляция свернется. Тогда есть шанс, что мы выберемся.

— Шанс? — переспросил я. — То есть, может выйти так, что мир свернется в трубочку, и мы вместе с ним?

— Гарантии дает только страховой полис, — ответил он. — В любом случае вопрос стоит так: либо мы торчим здесь вечно, выполняя роль марионеток в сраном балагане этого кудрявого Карабаса, либо попытаемся сжечь этот кукольный театр дотла. Я выбираю второй вариант, и готов за него заплатить жизнью.

Мне стало не по себе от того выбора, который он мне предложил. Пару секунд я рассматривал эту мысль в своей голове с разных сторон, но быстро понял, что возразить мне нечего. Дело и в самом деле обстояло именно так. Осознав это, я почувствовал, словно погружаюсь в какую-то холодную, липкую трясину, из которой некому меня вытащить. Любое движение только утягивает тебя еще глубже.

— И каков план? — спросил я. — Вы нашли что-то в пирамиде?

Ник кивнул.

— Видишь ли, — начал он, — создать такой огромный и сложный мир самому, рисуя каждый камушек, конечно, невозможно. Грановский каким-то образом сделал так, чтобы мир генерился автоматически нейросетями. А это значит, что, хотя он здесь царь и бог, но он, все-таки, не знает этот мир целиком. В нем есть вещи, которых он сам не понимает, и которые он предпочел бы в этом мире не видеть. Пирамида — одна из таких вещей. Это бомба, заложенная под мир.