Черноземная полоса

По завалинкам у хат
Люди в сумерках сидят;
Подле кони и волы
Чуть виднеются из мглы.

Сны ночные тоже тут,

Собираются, снуют
В огородах, вдоль кустов,
На крылах сычей и сов.

Вот зеленый свет луны

Тихо канул с вышины…
Что, как если с тем лучом
Сыч вдруг станет молодцом,

Глянет девушкой сова,

Скажет милые слова,
Да и хата, наконец,
Обратится во дворец?

«Гром по лесу. Гуляет топор…»

Гром по лесу. Гуляет топор!
Дебри леса под пыткой допрошены,
Мощной дрожью объята листва,
Великаны, что травы, покошены…

Только сбросят с коней одного,

Вздох его, будто вихрь, вырывается
И прогалину чистит себе,
И, раздвинув листву, удаляется,

Удаляется в степь, говоря:

«Не шуметь бы мне мощью зеленою,
Не гореть бы в огнях зоревых
Светлой думою, солнцем зажженною…»

«Выложен гроб лоскутками…»

Выложен гроб лоскутками
Тряпочек, пестрых платков;
В церкви он на пол поставлен, —
В крае обычай таков.

В гробе ютится старушка,

Голову чуть наклоня,
Лик восковой освещают
Поздние проблески дня.

Колокол тихо ударил…

Гроб провожает село…
Пенье… Знать, кокон дубовый
На зиму сносят в дупло.

Всякий идущий за гробом

Молча лелеет мечту —
Сказано: встанет старушка
Вся и в огнях и в свету!

«Нет ограды! Не видать часовни…»

Нет ограды! Не видать часовни!
Рядом гряд могилки подняты…
Спят тут люди, все под богом ровни,
С плеч сложив тяжелые кресты.

Разоделись грядушки цветами,

Будто поле, что под пар пошло;
Вдоль борозд, намеченных гробами,
Много тени к ночи залегло…

В этот год вы, грядки, помельчали;

Помню я: вас больше было тут.
Волны смерти тихой зыбью стали,
Год еще — и вовсе пропадут.

Дождь пройдет — вершинки обмывает;

Вспашут землю, станут боронить,
Солнце выжжет, ветер заровняет…
Поле было — полю тут и быть!