Чернозимье (СИ)

Быстрые отточенные движения. Руки управляются не головой, а спинным мозгом, в который Грановский заложил свою программу. Пуля, забитая шомполом встает на свое место, и я вижу, что слева от меня одна из раненных тварей разбежалась и прыгнула на повозку.

Навстречу ей устремились острия пик и лезвия алебард. Грузно упавшее на воз существо расшвыривало их, стараясь добраться до вожделенного мяса — дрожавшего от страха и отбивавшегося из последних сил, отчаянно вопя и выкрикивая ругательства.

Воздух вокруг пропитался дымом, бранью и испуганным ржанием лошадей. Одна из них отчаянным рывком разорвала поводья и бросилась в сторону заснеженного поля прочь от страшного леса. Другие с криком метались, сдвигая возы и грозя затоптать солдат.

То тут, то там раздавались редкие выстрелы — кто-то из стрелков успел перезарядить оружие. Пули врывались в мертвую плоть, но поразить такую тварь было непросто. Краем глаза я увидел, что с двумя или тремя солдаты справились, превратив их в груды разорванных останков. Я рванулся влево и разрядил крикет в тварь, что уже почти разметала полувзвод пикинеров. Баркер издал глухой всхлип и повалился на землю кучей утративших между собой связь костей. Я хотел броситься к следующему, огреть его крикетом по хребту возле шеи, но тут увидел, как ко мне бесшумно приближается это…

Это было то самое, что я едва заметил в самом начале боя. Сгусток тумана — слишком густой и слишком целенаправленно движущийся, чтобы быть просто природным явлением. В последний момент я успел рассмотреть, как из тумана проступает человеческое лицо — худое и молочно-белое, с застывшим на нем выражением холодной ненависти, а затем туман сгустился вокруг меня, и я почувствовал чудовищный мороз.

Все тело пронзил парализующий холод, словно меня выгнали в сорокаградусный дубак на улицу голым и окатили водой. В первую секунду я пытался ухватить ртом воздух, которого вдруг тоже не стало. Только туман, густой и плотный, словно молочное желе.

«Зимний призрак», — подсказала мне энциклопедия.

Нежить одиннадцатого уровня. Неуязвим для физического урона.

Спасибо большое, очень обнадеживающе!

Я заметался, пытаясь найти выход из сгустившейся белой мглы, но его не было. Куда бы я ни двинулся, везде было точно такое же плотное белое ничто.

Туман сжимал меня, словно удав жертву. То и дело перед моими глазами всплывало лицо — на этот раз приобретшее насмешливое выражение. В голове возникали обрывочные образы и фразы: «Бороться бессмысленно!», «Есть только тьма и покой!», «Никто не оценил тебя здесь, пора уйти совсем!». Я пытался гнать их из головы, но с ужасом ощущал все явственнее их правоту. Я действительно никому не нужен здесь. У этого мира есть другой спаситель — герцог, а мне можно отдохнуть, уснуть в белой тьме.

Руки слабели, все тело покидали силы, словно высосанные холодной пустотой. Шевелить ими становилось все тяжелее, да и смысл телодвижений ускользал от моего сознания, почти угасшего.

Все было зря. Мне стоило погибнуть в башне Луциана. Или во время битвы за Кернадал. Теперь я бы уже точно знал, что ждет меня за гранью.

Может быть, давно уже оказался бы дома. Впрочем, ничего не стоит исправить ошибку теперь. Я закрыл глаза и приготовился к тому, что сейчас все закончится.

Грохот выстрела, раздавшегося совсем рядом, вывел меня из оцепенения. Там, за пределами, очерченными белым туманом, все еще шел бой, и гибли люди, командование над которыми я принял.

Я вдруг отчетливо понял, что не могу их бросить. Не могу дезертировать в небытие. Я должен досмотреть это кино до конца и убедиться, что конец будет хорошим. Собрав последние остатки воли, я сжал левую руку, призвав лезвие.

Сейчас оно показалось мне кошмарно горячим — я едва не вспыхнул от жара, который обдал сперва руку, а затем все мое тело.

Туман вокруг лезвия вспенился, словно мгновенно вскипевшая вода. Оно прорезало в самом воздухе полосу, сквозь которую я увидел заснеженное поле и солдат, отчаянно тычущих пиками в повалившегося на землю баркера. Я дернул рукой сильнее, расширяя надрез.

Лицо, выступавшее из тумана, исказилось гримасой боли и отчаяния, рот раскрылся в немом крике. Белый туман стал распадаться на клочья и таять в воздухе. Еще секунда, и я осознал, что лежу на холодном снегу в стороне от дороги, рядом со мной лежит в алой луже тело мушкетера с оторванной рукой, а вдалеке, на правом фланге все еще кипит бой.

Я схватился за край подводы и приподнялся. Ко мне со всех ног бежал хорунжий в кирасе, испачканной кровью — скорее всего, чужой.

— Вы там как, ваш высокоинородь! — крикнул он, запыхавшись. — Вас вдруг туман окутал — я думал, магия егерьская какая.

— Все… в порядке, — ответил я, растирая посиневшие руки. — Буду жить. Наши как?

Хорунжий зло сплюнул на землю.

— Марека убили, Гальбу Черного, Винса с Миком, раненных человек с десять, — проговорил он. — Но отбились.