Чёрные ангелы в белых одеждах

Вадим Андреевич без колебании передал газету в руки Юрия Ивановича Хитрова. Поживший несколько лет за границей, Юрий оказался верным помощником и единомышленником Белосельского. Филолог по образованию, знающий несколько европейских языков, Хитров добывал ценнейшую информацию из первоисточников, его знакомые присылали заметки и вырезки из Италии, ФРГ, Франции. Оказывается, Юрий Иванович, живя в Неаполе, немало поездил по миру и завязал знакомства с русским зарубежьем. Но признался, что потомки тех самых русских аристократов, выехавших в 15-20-X годах, мало интересуются жизнью России, они адаптировались на чужбине, многие уже и не говорят по-русски. Но есть и истинные патриоты, которые болеют за Россию и готовы помочь. Юрий вел переговоры со своими зарубежными знакомцами о типографии, бумаге, новой полиграфической технике. Иметь свою типографию! Это было голубой мечтой Вадима Андреевича. Современная типография занимала небольшое помещение, машины были высокопроизводительными, фотонабор и прочие удобства. Но где взять на это валюту? Советские обесцененные деньги никому там не нужны. Как-то не верилось, что Юрий сможет что-то там провернуть. Сам же говорил, что русские эмигранты узнают о России только из передач «Свободы» да сионистских газетенок на русском языке.

От всех этих мыслей даже в деревне не избавиться. Вадим Андреевич сколачивал у сарая вольер для цыплят. С трудом раздобыл оцинкованную сетку в ближайшем птицеводческом совхозе «Поречье», это в пяти километрах от Богородицкой. Совхоз большой, механизированный, там выращивают кур на мясо. На рынке в Великополе Вадим Андреевич купил полсотни цыплят. Они уже подросли, можно было выпускать из закутка у печки в доме в вольер на свежий воздух. Писклявые желтые комочки были беспомощными и забавными, они дружно клевали мелко нарезанные яйца, пшенную крупу, хлебные крошки, смешно закидывая глазастые головенки и быстро-быстро раскрывая клювики, пили воду. При малейшей опасности сбивались в плотный желтый пушистый шар, налезали друг на дружку. Писк не прекращался ни на минуту, но стоило выключить свет, как сразу все умолкали. Кроме цыплят, он купил все на том же рынке четырех домашних уток. С этими было проще: они с утра уходили на озеро и плескались там, изредка вылезая на берег, пощипать траву. Кормили их только вечером, а цыплят — четыре-пять раз в день.

Лина с увлечением возилась с живностью, поговаривала, мол, не завести ли им пару поросят, как у всех в деревне? Но Вадим Андреевич предупредил, что с поросятами будет посложнее, чем с птицами, поросята — капризная животина, могут внезапно заболеть и в одночасье подохнуть, да и еды им не напасешься. Кур с утками не так-то просто прокормить! Местные умудрились с лодок собирать в озере зеленые водоросли, наматывая их на длинный шест. Поросята и коровы якобы охотно ели эту пищу. В магазинах ничего нег, хлеба только местным без ограничения дают, а дачникам по буханке на человека и то не всегда. Вся Россия кормит домашнюю живность главным образом хлебом, вон из магазина тащат домой мешками, хотя хлеб стал дороже. Перестанут на селе кормить скотину хлебом, тогда настоящий голод накатится на всю страну, даже дорогое мясо на рынке исчезнет. Свой хлеб в уборочную гноят, а за валюту покупают зерно за границей! Вот до чего советская власть допела сельское хозяйство в стране, при царе кормившей всю Европу.

День был солнечный, кругом все зелено, трава уже поднялась выше колен, на огороде торчали светло-зеленые пики лука, кудрявился укроп, меж яблонь цвела клубника, сохранившаяся от прежних хозяев избы. Вадим Андреевич даже не знал, выродившаяся она или еще будет плодоносить? Дети в начале лета иногда пололи грядки, но долго не выдерживали: комары раздражали, особенно к вечеру, днем больше мошка донимала. Рыжие пушистые шмели летали на участке, порхали капустницы и крапивницы, меж грядок расхаживали скворцы. Они теперь редко пели — наверное, уже вылупились птенцы и им не до песен. Утром Вадим Андреевич иногда просыпался от скрипа, шуршания на крыше, по это были не мыши, а вороны и сороки, садившиеся на телевизионную антенну. Мышей летом стало не видно, полевкам теперь и на воле раздолье. Радовало его, что жена не скучает здесь, наоборот — деятельна, частенько за работой напевает, уже успела загореть. Еще несколько теплых дней — и можно будет купаться. Редкий вечер Вадим Андреевич с Липой не выезжают на рыбалку. Лодка, правда, старенькая, но он ее подлатал, просмолил, не так уж сильно и протекает. Воду вычерпывает потемневшей алюминиевой тарелкой. Ловили окуней и плотву недалеко от берега, на середине большая глубина, вряд ли на удочку поймаешь. Не брала почему-то щука и на спиннинг. На чердаке висела драная сеть, но Вадим Андреевич не умел с ней обращаться. Местные ловят рыбу только сетями, впрочем, не так уж и часто. Для стола. Городские на машинах сюда заглядывают редко; не доезжая до Богородицкой, разлилось в низине огромное озеро Лунное, вот там приезжие рыбачки и оседают. Некоторые живут в палатках неделями.