Черные ангелы

— Молодой человек… — Арон Самуилович по неосторожности поставил свою чашку на томик Довлатова, но тут же убрал и вытер книгу. — Вот что главное! — Он потряс ею. — В этой стране никому не везет, но есть духовность, а там? Впрочем, чего я распинаюсь, вы сами все знаете. Если кто-то из зеленых человечков, то бишь астросов, вам поможет, передавайте от старого еврея привет. Может, это их предостережет от неверных поступков.

— Я подозреваю, что в юности вы были антиглобалистом и протестовали против заселения Марса.

Не знаю, так ли это было на самом деле, но антиглобалисты и еже с ними правозащитники всех мастей только усугубили ситуацию, ибо то, что называется прогрессом, остановить было невозможно. Правда, глобализация кастрирует национальный дух. Ну и что? Кого это волнует, когда пахнет большими деньгами? Теперь кто-то взялся за Землю. Возможно, глобализация происходила в масштабах галактики или даже вселенной. А мы и не знали, как не знали и того, какой заморский дядя решает все за нас. Мы только видели, что мир день изо дня рушится, но причин не понимали. Это было выше сознания Земли. Может быть, даже божественное вмешательство. Но я не верил в эту теорию. Просто мы жили, как на вулкане, а эпоха процветания закончилась.

— Да! — патетически воскликнул он, — я не скрываю этого факта! Но зато совесть у меня чиста. Я никого не осудил и не отправил на каторгу!

У него была своя философия, мода на которую осталась в прошлом веке. А у нас с ним — столько темы для разговоров, что я подозревал его в тайном желании оставить суть вещей таковой, какова она есть — лишь бы только я спускался к нему каждый вечер и трепался за чашкой контрабандного кофе.

— Впрочем, чему бывать, того не миновать, — заключил он уже тихим голосом. — Возвращайтесь побыстрее, Викентий, и не рискуйте напрасно, я бы не доверял никому, даже маленьким зеленым человечкам.

Я не спросил, почему. И так все было ясно, потому что, во-первых, в нем заговорила совесть правозащитника, а во-вторых, в человеческом сознании маленькие зеленые человечки ассоциировались с врагом — 'первая странная война' 60-го, 'вторая странная война' 74-го, в которых они себя проявили. Или не проявили? Вопрос до сих пор остался открытым. Откуда же тогда новые технологии, использующиеся при освоении Марса? Под давлением общественности правительство провело расследование, но ничего не рассекретило. Нам остались одни слезы по поводу домыслов.

Потом сверху меня позвали к телефону, и я поговорил с Лавровой.

— Я хочу сегодня у тебя переночевать…

— Хорошо, — согласился я, пытаясь скрыть раздражение от разговора с Ароном Самуиловичем. — У меня сегодня еще много дел. — Но ты можешь подождать меня у телевизора.

Чего вы хотите от женщины? Покорности, конечно. Теплой, уютной постели. У нас с Лавровой все было не так. Слишком много случайностей, которые невозможно было предугадать. Может быть, она мне этим и нравилась?

— А ты? — ревниво спросила она. — Ты куда лыжи навострил? Ты что заигрываешь со мной?

— Я не заигрываю, — ответил. — Я только пытаюсь быть вежливым.

Может, у нее начались месячные? — подумал я.

— Если бы ты со мной заигрывал, ты бы стал ругать правительство и колонии. А ты всего лишь говоришь, что улетаешь в командировку.

— Странно, я не говорил, что улетаю, — пролепетал я. — Или говорил?

Обычно я с женщинами не общаюсь на служебные темы. Что может быть тоскливее фраз: 'Сегодня я накропал три статьи о марсианских переселенцах'.

Но она была непреклонна.

— У меня есть, с кем провести вечер. Но я хочу провести его с тобой, а ты неуважительно относишься ко мне! — И бросила трубку.