Черные банкиры

– Люди приходят, работают, а потом находят что-то новое, более интересное, их увлекают иные перспективы. И они со мной расстаются. В чем моя вина?

– Зачем понадобилось убивать Арбузова?

– Ну, понять мотивы этого убийства несложно. Но почему вы решили, что я в этом виноват? У вас есть доказательства?

Турецкий вдруг заметил, что Воронин напустил на лицо спокойствие, словно был уверен в своей безнаказанности. Это задело следователя. Он вынул из папки протокол допроса Севрюгина, развернул перед Ворониным, сказал:

– Познакомьтесь, пожалуйста, с этими показаниями и подумайте, стоит ли отпираться?

Воронин углубился в чтение протокола, брови его нахмурились, лицо окаменело, создавалось впечатление, что он боялся поднять глаза. Читал и перечитывал текст, словно выискивал в нем спасение и не находил.

– Что скажете, Никита Фомич?

– Это чудовищная клевета!

– Вам нужна очная ставка с Севрюгиным? Все это будет обеспечено. Предчувствую, что попутно еще раскроем добрый десяток ваших преступлений. Итак, следователь Арбузов был убит за то, что Бережкова расположилась к нему и стала давать признательные показания относительно имущества банка «Ресурс»?

– Да.

– Этим имуществом я тоже чрезвычайно интересуюсь.

– Я мало что знаю по этому вопросу. Но тем, о чем мне было известно, вы уже завладели.

– Тогда какой же смысл был в убийстве Арбузова?

– Во-первых, в некотором смысле я выполнял заказ высокопоставленных людей, погревших руки на средствах банка, а во-вторых, мой клуб тоже возник на развале «Ресурса».

– И только? – сощурив глаза, спросил Турецкий. – Я вас прошу подумать вот над чем. Вы помогаете следствию, и суд это учитывает. Вы уходите от ответа – мы добываем доказательства. Тогда результат будет плачевным для вас.

Воронин помолчал, раздумывая, что можно еще открыть. По всему было видно, что он мучительно борется с собою.

– Когда мы считаем информацию с вашего компьютера, я думаю, все будет ясно. Вы умалчиваете о деньгах, вложенных в зарубежные банки. Вам хочется оставить их на черный день. Но эти деньги ворованные, они должны вернуться к своим владельцам. И если вы поможете их вернуть, я думаю, суд учтет вашу добрую волю.

– Вы предлагаете мне сегодня отдать вам все? Конфискуете мое имущество, катком пройдетесь по моей жизни, и с чем я тогда останусь? Буду питаться святым духом?

– Я вас понимаю. Но за свои поступки надо уметь и отвечать.

Воронин чувствовал, что может упираться и дальше, но внутреннее чутье ему подсказывало, что нельзя плыть по течению, надо бороться за свою жизнь.

– Хорошо, я готов объяснить вам ситуацию с моим имуществом и денежными вкладами. Ничего мной украдено не было, деньги получал клуб от банка за услуги.

– Допустим. Но сам банк оказался хищником. Поэтому ваши средства все равно присвоены, то есть добыты преступным путем.

– Вы должны понять, что лично я к воровству не имею никакого отношения. Я работал честно, – произнес Воронин и запнулся.

– Честно убивали. Этого вполне хватит на высшую меру. Тем более что мы имеем дело с организованной преступностью. Вы это понимаете?

– Да, да… – растерянно сказал Воронин. – Вы правы. Так складывались обстоятельства. У меня есть деньги за границей. Я все напишу, укажу счета и название банка. Уверен, что такие же средства есть у Козлова и Севрюгина.

– Отлично, – одобрил Турецкий. – Я хочу напомнить, что на вашей совести висит еще и убийство зятя Савельева. Поэтому вам надо здорово потрудиться, чтобы хоть как-то отработать свои грехи не простым покаянием, а вполне конкретными признаниями и выдачей имущества, приобретенного с помощью преступлений. Вот вам чистая бумага и ручка. Учтите, чистосердечное раскаяние произведет благоприятное впечатление на судей.

Арестованный принялся писать, время от времени останавливаясь, что-то вспоминая. Лоб его покрылся испариной, кожа на лице заалела красными пятнами.

Турецкий, пробежав текст глазами, удивленно присвистнул:

– Сингапурский филиал американского Таунбанка? Хороши мудрецы! Как же мы, интересно, сумеем вернуть эти деньги?

Турецкий звонил Наталье Гераниной, чтобы узнать о здоровье ее мужа.

– Все плохо, Александр Борисович. У Андрея никаких сдвигов в лучшую сторону, кризис продолжается. Появилась новая проблема. Только что мне звонил мужчина, кричал совершенно диким голосом, требовал какие-то деньги и угрожал убить Андрея.

– Наталья Максимовна, не волнуйтесь, пожалуйста. Я посоветуюсь с коллегами, и мы решим, что делать. Кто бы это мог быть?

– Голос был густой такой и гортанный. Но по-русски человек говорил чисто.

– Это уже интересно. Наталья Максимовна, вы не будете возражать, если я к вам немного попозже заеду?

– Приезжайте, раз надо.

Турецкий тут же перезвонил Грязнову:

– Ну вот, опять кавказцы объявились. Угрожали Наталье Гераниной. Может, наведаемся к ней?

– А что с бухгалтером Северобанка?

– Не знаю. Давай заезжай за мной, заодно и в банк подскочим.

Секретарша председателя Северобанка Татьяна без всякого интереса встретила уже знакомых ей Турецкого и Грязнова.

– Мы заехали узнать, как обстоят дела с вашим главным бухгалтером, – сказал Турецкий.