Черные бароны или мы служили при Чепичке

— Ну что же, товарищи? — подбодрил их капитан, — Высказывайте мнения, я вам за это голову не откушу! Ну, вот вы, Кефалин! Что вы думаете? Каково ваше мнение?

— Ну, — неуверенно начал Кефалин, — как вы сказали в начале своей речи, миролюбивой политикой тут и не пахнет.

— Верно! — воскликнул капитан, — Миролюбивой политики и быть не может, потому что мы в империалистическом окружении. Так ведь, Ясанек?

— Да, — ответил Ясанек, но дальше, к удивлению, не продолжал.

— Товарищи! — разозлился капитан, — Дискуссию я объявил для того, чтобы дискутировать! Такова программа слёта, и её надо выполнять. Некоторые приехали и за сто километров, пропустили целую кучу трудочасов, и теперь надо, чтобы от нашего собрания был какой-то результат! Климеш! Вы инженер, вот и расскажите нам что-нибудь!

— Признаюсь, товарищ капитан, — неторопливо начал инженер, — что смысл всей акции от меня остаётся скрыт. Наши подразделения к обороноспособности страны не имеют никакого отношения. Здесь служат тысячи профессионалов с высшим образованием, которые уже два года мешают цемент, рубят лес или кормят скот. Теперь они будут заниматься тем же самым ещё год, и чего мы этим добьёмся? Я, например, химик, сюда попал из-за порока сердца и общую физическую слабость. Сижу у начальника стройки и пересчитываю листы нарядов. Кто бы я был полезнее обществу? На химическом заводе инженером или на стройке мальчиком на побегушках? Какой эффект нашему народному хозяйству может дать это продление службы?

— Вот смотрите, Климеш, — перебил его капитан, — мы тут не для каких-то дешёвых эффектов, а для почётного каждодневного труда! Вы, Климеш, со своим интеллигентским высокомерием думаете, что всё понимаете? А это не так! Вы всего лишь крошечное колёсико в огромной машине, и вы вообще не можете понять, где вы больше всего нужны! И это решать не вам, не мне, а высокопоставленным товарищам, которые видят общую картину! Ваша и моя обязанность — слушаться их и занять указанное место. Это закон для всех, Климеш! Для всех без различий! Я, к примеру, катал бочки в пивоварне, потому что буржуазное общество не обеспечило мне образование! Я был чернорабочим, и никогда этого не стыдился! А однажды товарищи пришли ко мне и сказали:«Пепик, ты подкованный, ты нужен в армии!«И я, Климеш, пошёл в армию! Безропотно подчинился, потому что так было решено наверху! Если ко мне завтра придут и скажут:«Надо, Пепик, чтобы ты служил генеральным прокурором» — буду служить генеральным прокурором. А если меня поставят директором стателитейного завода, буду работать директором сталелитейного завода! Вот так-то, Климеш! Трудитесь сознательно и радостно там, куда вас поставит общество! Иначе мы с вами не подружимся!

Собрание окончилось, и делегаты могли разъезжаться обратно на объекты. Могли, но большей части этого не сделали. Почти все агитаторы и председатели сделали всё возможное для того, чтобы опоздать на поезд, и им пришлось бы ехать уже с утра.«Как убить сегодняшний рабочий день»для всех стало главным вопросом.

Кефалин испытывал трудности с Ясанеком, который опасался возможных последствий.

— Поезд отправляется через полтора часа, — шептал редактор, — И опоздание на него нельзя логически обосновать!

— Ты, балда, — сказал ему Кефалин, — никому тут не надо ничего логически обосновывать. Когда я ездил в»Красное знамя»на обучение корреспондентов, то проторчал в Праге лишних пять дней, и никто и слова не сказал. Просто поедем в Табор завтра утром, и будем надеяться, что никто не станет к нам придираться.

— А если станет? — спросил Ясанек.

— Это было бы очень прискорбно, — допустил Кефалин, — но я даже не знаю, кто бы стал этим заниматься. Из Непомук мы уедем рано утром. Мазурек слишком тупой, а Троник не может арестовать председателя комсомольской дружины и ротного агитатора как раз в то время, когда мы ему должны помочь в разрешении политического кризиса.

— Я не знаю… — вздыхал Ясанек, — Все равно рискованно.

— Или ты соскучился по стройке? — перешёл в наступление Кефалин, — Похоже, ты уже давно не выбивал себе зубы киркой?

На Ясанека это подействовало. Его нелюбовь к физической работе и прямо-таки катастрофическая неловкость окончательно склонили его принять предложение Кефалина опоздать на поезд.

Ясанек отправился в библиотеку, где погрузился в чтение»Тьмы»Алоиза Ирасека, а Кефалин направился к загону, где когда-то кормил свиней. От прославленного»Свиного рая»остались лишь жалкие руины. Под скалой в зарослях метровой крапивы кудахтало семь–восемь одичавших кур, которым удалось избежать лап водителей, кладовщиков и актёра Черника. Были там и шесть странных животных, отдаленно напоминающих английских борзых. Только по характерному визгу Кефалин смог определить, что это, скорее всего, свиньи.

«Боже милостивый, что они тут устроили», — вздохнул бывший свинопас, — «Любовь к бессловесным тварям им неведома. А где нет любви, не может быть и результатов. Где те времена, когда мои тучные свинки ходили на задних лапках, бегали гуськом, и катали меня, словно на манеже!»