Черные бароны, или Мы служили при Чепичке

— Он хотел главную роль, — сказал Черник, — он её и получил. В конце концов, разве мельник не мог быть низеньким и кривоногим? Это будет в некотором роде нетрадиционное прочтение, особенно, если он во время представления заорёт на официанта, как вчера на репетиции:«Вам меня не посадить, Шоурек, а я вас посажу! Вкачу вам семь дней строгого, и дело с концом!»

Кефалин пожалел, что его, скорее всего, не пригласят на премьеру, и поинтересовался остальными новостями замка.

Бойцы, которым не посчастливилось войти ни в один из культурных кружков, удовлетворялись тем, что ходили пить пиво. Те, что наиболее опасались возможных конфликтов, отправлялись по крутому лесистому склону в деревню под название Клаштер, кто никто из офицеров не жил. Недостатком этого маршрута была его неудобность, особенно на обратном пути.

Более отважные солдаты ходили в Дворцы к вокзалу, а самые рисковые лезли прямо в пасть к льву — в непомуцкие пивные. Здесь надо было быть предельно бдительными и зоркими, потому что офицеры порой заходили сюда промочить горло.

Кефалин как раз размышлял, какой вариант ему выбрать, когда ему встретился расфуфыренный Цимль.

— Сегодня пойду закину удочку во Врчень, — весело объявил угонщик, — Есть там одна прямо потрясающая женщина. Прежде, чем Вонявка в Непомуках опрокинет пятнадцатую кружку, это красотка уже будет мурлыкать на моей мужественной груди!

— Желаю удачи, — сказал Кефалин, — Только ведь до Врченя далеко. Туда и обратно добрых десять километров.

— Хороший любовник к женщине дойдет хоть на край света, — отрезал Цимль, — а про десять километров и говорить не стоит!

Сразу после его ухода появился отутюженный Вонявка.

— У меня сорок монет, — сказал он беззаботно, — то есть юбки мне сегодня не интересны. Как промочу горло, тогда, может, тоже пойду кидать удочки.

Кефалин все никак не мог определиться. Что‑то подсказывало ему не покидать безопасный и гостеприимный замок, но с другой стороны пенистое пльзенское пиво притягивало его, как магнит.

— Вот что, юноша, — сказал он сам себе, наконец, — ты ведь не собираешься сидеть весь вечер в политкомнате, попивая кофе с бромом? Настоящий мужчина должен уметь рисковать в нужный момент, и в этом кроется секрет успеха. Риск — благородное дело, идём в Непомуки!

С решительным выражением на лице он вышел с Зелёной Горы по направлению к городу. Он шёл тихо и осторожно, готовый в любую секунду скрыться среди деревьев, на тот случай, если Тапериче вдруг придёт в голову проверить общественную жизнь в замке. Ночь была относительно тёмной, так что солдат, который не был бы схвачен прямо за шиворот, имел бы неплохие шансы избежать справедливого наказания. Но ничто не предвещало какой‑либо опасности.

Кефалин дошёл до Непомук и направился в ресторан»У Яндика». Немного постояв перед входом, он осторожно проскользнул внутрь, и, убедившись, что всё в порядке, вошёл в зал. В помещении было полупусто, и ни единого солдата. Вонявка, видимо, пропивал свои сорок крон у конкурентов.

Кефалин присел за свободный столик и заказал пиво.

— Не буду искушать судьбу, — сказал он себе, — Тресну два–три пльзенских и попрусь обратно в замок.

Это было прекрасное намерение, но, к сожалению, сбыться ему было не суждено. За третьим пивом пришла очередь четвёртого, и она тоже быстро исчезла в агитаторской глотке.

И именно в эту минуту в ресторан вплыл Таперича. Было поздно что‑то предпринимать. Оказалось, что алкоголь замедляет реакцию. Кефалин не успело ни скрыться под стол, ни выскочить в открытое окно на улицу. Даже отдать воинское приветствие он не мог, потому что пилотка висела далеко на вешалке.

Таперича приближался, и по его лицу разливалось ехидное выражение.

— Ну что, Кефалин? — сказал он, подняв брови, — Вот так вот агитируете? Агитация под пиво!

— Товарищ майор, — выдавил Кефалин, — на меня напала необычайно сильная жажда, и я зашёл на одно пиво.

— На четыре, — констатировал майор, взглянув на его столик, — Если бы я не зашёл, вы бы тут накачались, как дирижабль. Почему вы не уехали к себе в роту?

— У меня ушёл поезд, товарищ майор, — доложил Кефалин, — А на следующий в Сушицах не было пересадки. Мы решили ехать завтра рано утром.

Таперича покивал головой, и в его глазах появилась странная грусть.

— Работать вам не хочется, — произнёс он с усмешкой, — Умеете только пьянствовать да цыганить.

Тут он снова задумался, и Кефалин знал, что сейчас будет вынесен приговор. У Таперичи они были крайне неопределёнными, потому что за один и тот же проступок можно было получить от отеческого напоминания до пятнадцати дней строгого ареста.

— Ну что, Кефалин, — наконец, сказал Таперича, — Что было, то было. Таперича пейте ещё одну, и бегом на Зелёную Гору!

Глава двадцатая. И ДВУХ ЛЕТ ДОСТАТОЧНО