Черные боги, красные сны (Сборник)

— Ясненько, глаза как у кошки. Да и вообще ты на нее похожа. Вот, смотри, принес тебе поесть. Выбирай, что хочешь. Любишь, киса, ростбиф? Или вы там у себя, не знаю уж где, предпочитаете лягушачий суп?

— Нет.— Шамбло испуганно потрясла головой и попятилась.— Я не могу... есть... вашу пищу.

— Так ты что же,— озабоченно нахмурился Смит,— и эти, ну, таблетки из коробки — тоже не ела?

Красный тюрбан повернулся налево, направо.

— Нет.

— Значит, у тебя крошки во рту не было — сколько там получается? — больше суток! Ты же с голоду помрешь!

— Совсем... не голодная,— равнодушно возразила Шамбло.

— Так что же тебе купить? Я еще успею, если бегом. Того она не ест, этого не ест... Да чем ты вообще питаешься? Духом святым?

— Я... поем,—негромко сказала Шамбло.— Скоро... я... поем. Ты... не беспокойся.

Затем она отвернулась к окну, к залитой лунным светом пустыне, всем своим видом показывая, что считает вопрос исчерпанным. Смит окинул узкую, стройную фигуру недоуменным взглядом, пожал плечами и взялся за банку с ростбифом. В этом обещании «скоро поем» проглядывала некая странная, тревожная двусмысленность. Да и в чем, собственно, дело? У девицы есть и язык, и зубы, и, судя по формам тела, приблизительно такая же, как у человека, пищеварительная система, так что чушь это все, будто никакая пища ей, видите ли, не подходит. Ела она пищевые таблетки, точно ела, а теперь врет, только зачем?

Из-под крышки внутреннего термосного контейнера вырвалось облачко пара, Смит вдохнул запах жареного мяса и сглотнул слюну.

— Не хочешь и не надо, мне больше достанется,— философски заметил он, вываливая содержимое банки в глубокую крышку-миску и вытаскивая из промежутка между внутренним и внешним контейнерами ложку.

Утомившись, наверно, созерцанием пейзажа за окном,— кто там знает, что у этой кошки в голове,— Шамбло повернулась и стала наблюдать, как изголодавшийся разведчик пододвигает стул к столику, садится и ест. Через некоторое время зеленый немигающий взгляд начал действовать Смиту на нервы.

— А может, поешь все-таки? — пробубнил он, торопливо проглотив кусок сочного марсианского яблока,— Вкусно.

— Пища... употребляемая мной... вкуснее,— медленно, с расстановкой промурлыкала Шамбло.

И снова, как и пять минут назад, в ее словах послышалась какая-то зловещая двусмысленность. Ночью в лесу, у потухающего лагерного костра, дети — да и не только дети — любят пугать друг друга и самих себя рассказами про всякую чертовщину, так в этих страшилках тоже... Охваченный неожиданным подозрением, Смит развернулся и взглянул на девушку.

 В ее словах — нет, скорее не в словах, а в чем-то недоговоренном — содержалась непонятная и все же явная угроза.

Шамбло встретила испытующий взгляд абсолютно спокойно, узкие зрачки, рассекавшие изумрудную зелень огромных, широко посаженных глаз, пульсировали все с той же гипнотизирующей ритмичностью, не быстрее, не медленнее. Но яркий, кроваво-красный рот и острые, как у хорька, зубы...

— И чем же это ты питаешься? — с наигранной шутливостью поинтересовался Смит.— Кровью?

Девушке потребовалось несколько мгновений, чтобы понять вопрос, затем ее губы изогнулись в насмешливой улыбке.

— Ты думаешь... я... вампир... да? Нет. Я — Шамбло.

Насмешливое лицо, глубочайшее презрение в голосе, но чтобы отмести намек, нужно было его понять, Да и слово-то само — вампир. Вампиры! Детские сказочки... Только вот откуда чуждое, нечеловеческое да и вообще неземное существо знает наши человеческие сказки? Смит справедливо не считал себя ни легковерным человеком, ни — упаси господи — суеверным, и все же... Повидав на своем веку уйму вещей, он прекрасно знал, что в самой, казалось бы, невероятной легенде может содержаться рациональное зерно. А все поведение этой непонятной девицы...

Он с хрустом впился зубами в яблоко и задумался. Порасспросить бы ее хорошенько, да что толку, все равно ничего не скажет.

Покончив с мясом и закусив вторым яблоком, Смит выбросил пустую консервную банку за окно и откинулся на хлипковатую спинку стула; его бесцветные, как пасмурное небо, глаза беззастенчиво ощупывали тело девушки. Плавные изгибы упругой, податливой плоти, смуглая, бархатистая кожа, еле прикрытая алым тряпьем... Вампир там или не вампир, а вот что нелюдь — это точно. И до чего же хорошенькая нелюдь, аппетитная, просто слов нет... Глаза, как у кошки, когти, как у кошки, а сама тихонькая, как мышка. Настоящая девица давно бы врезала мне за такое наглое разглядывание, а эта сидит и вроде даже не замечает, голову свою, красным полотенцем замотанную, наклонила, в пол уставилась, лапки когтистые на коленях сложила, ну тихоня тихоней.