Чёрные дела ЗЧ ОУН

Куда больше, это их первое преступление против своих симпатиков породило второе, еще большее, которое пожизненным позором ложится на ОУН и УПА, которое выгравировало позорное клеймо шпионов и диверсантов на всех тех, что дались поймать себя на крючок лживых призывов о необходимости борьбы за восстановление так называемого УССГ (Украинское самостоятельное соборное государство – примечание переводчика) и пошли с оружием на Украину.

Тем не менее давайте дадим речь некоторым фактам:

Весной 1948 года я был назначен референтом краевой связи, следовательно членом Провода ЗЧ ОУН, а наряду с тем ещё и проводником особого, тайного штаба для подготовки и проведения акции, зарегистрированной в особых списках Бандеры под зашифрованным названием «Богун».

Задачей этого штаба было подготовить вооружённые группы ОУН для высылки в Украину в связи с обострением (именно в то время) международной политической обстановки.

Конечно, уже подготовка и высылка такой вооружённой группы связных к генерал-гауптману Шухевичу требовала немалых финансовых затрат.

Бандера же, наделив меня такими ответственными постами и поручив осуществление таких широко задуманных планов, не только не отпустил ломаного гроша, но и выразительно дал к пониманию, что и высылка связных к Шухевичу, и проведение акции «Богун» должны, и при этом как можно быстрее, заполнить пустоту Торричелли (безвоздушное пространство над свободной поверхностью жидкости в закрытом сверху резервуаре – примечание переводчика) в сейфах кассы ЗЧ ОУН.

На тайном совещании троих (Бандера, Тюшка Осип и я) проводник всей ОУН выложил свои битые карты на стол: его любимый друг Николай Климишин доказал на конкретном примере, что пустоту Торричелли можно создать и там, где имеем дело с, грубо говоря, миллионами организационных денег; короче говоря, Климишин довёл финансы ЗЧ ОУН (за промежуток неполного года) до полной руины.

До того я знал, что золотой и бриллиантовый фонд ЗЧ ОУН претерпел некоторые метаморфозы в руках ловкого новейшего алхимика Климишина и его помощников. Но никак не подозревал, как, впрочем, и все члены ОУН, что Климишин мог допустить аж такое преступление, чтобы доверенные ему, как финансовому референту ЗЧ ОУН, организационные деньги и ценные запасы, довести до полной катастрофы.

Каковы же источники этих стоимостных резервов?

Золотое и долларовое сокровище ЗЧ ОУН впервые увидело свет в годы гитлеровской каторги в Западной Украине, рождённое и выращенное из взносов членов и обманутых симпатиков ОУН и УПА (я не беру сейчас во внимание подачки Абвера, о чём я еще буду иметь возможность вам рассказать), чтобы финансировать зарубежные представительства ОУН и УГОС, чтобы создать им материальную базу антисоветской деятельности. В тех лептах не просто их деньги, а взносы их крови, они давали их на призыв Провода с верой в то, что приведут к улучшению судьбы собственного народа.

И именно весть, поданная мне ещё Бандерой о спекуляциях, мошенничества, а то и просто кражи правой руки Бандеры Николая Климишина, упала тяжелым обухом даже на меня, хотя я уже сумел до того присмотреться не к одним удивительным преступных махинаций окружения Бандеры, Лебедя, Стецько и Провода и был приготовлен на неожиданности.

Но не только сборы крови обманутых краевиков были переданы в бесконтрольное отдачу Климишину.

В течение послевоенных лет Бандера, Стецько, Лебедь, Ленкавский и все другие «самоуполномоченные» выдрали коварно, под прикрытием высоко-летающих лозунгов о помощи «воюющей Украине», «на фонд УПА» и так далее и тому подобное от членов и симпатиков ОУН и ЗП УГОС, от скитальцев-изгоев астрономические суммы денег, которые определялись миллионами немецких марок.

Климишин Николай (по поручению и с ведома самого Бандеры) проводил различные сногсшибательные финансовые спекуляции, он перелил немалую часть долларов из кассы ОУН в тайные мешочки своей любимой матроны, украсил золотом и бриллиантовыми перстнями её лакомые, воровские пальцы, нагрузил её уши и свою грязную совесть изумрудами в платиновой оправе. Уже тогда я бросил вызов Бандере.

Я потребовал, чтобы этого растратчика и вора привлекли к строжайшей ответственности, чтобы предали ещё раз организационному суду, не позволили бежать за океан с сундуками организационного имущества, которое он поспешил (конечно, придав ему заранее изменённый вид) пере назвать приданым своей жены, частным добром своего родного брата.

Я припомнил Бандере, что уже раньше (ещё как референт СБ) я был вручил ему и организационному суду прямые, подтверждённые свидетелями доказательства того, что Николай Климишин допустил растрату организационных денег на сумму чуть ли не полмиллиона немецких марок. Между свидетелями были не только члены ЗЧ ОУН (как Любрик Гладкий и сожитель Климишина, фамилию которого я подзабыл), а даже немцы.