Черные души праведников

Волосы, которые с утра были тщательно уложены, теперь падали рваными прядями на бледное лицо. Прозрачного дождевика, который она надела, отправившись в спортзал, на ней больше не было; спортивный костюм ярко-бирюзового цвета, купленный перед поездкой в «Плаву планину», почернел от грязи и спереди был залит кровью.

Но ни холод, ни сырость, ни собственный внешний вид ее больше не беспокоили.

– Юлиана? – прошептал Матвей, не в силах поверить, что в самом деле видит девушку, которую привез на выходные в горный отель.

Иван Александрович за его спиной издал странный хрюкающий звук.

– Пойдемте! – быстро сказал он, подойдя к Матвею.

Он не услышал, продолжая смотреть на приближающуюся Юлиану.

– Ты ранена? – спросил он. – Погоди, сейчас я помогу.

Матвей поднялся на три невысокие ступеньки, осторожно опустил безжизненно лежащую на его плече блондинку на крыльцо, усадил, прислонив спиной к стене.

– Что вы делаете? Вы не видите? Она одна из них! – продолжал взывать к нему Иван Александрович.

– Отстаньте, – грубо бросил Матвей и двинулся навстречу Юлиане.

Она была уже в полуметре от ресторана.

Старик схватил Матвея за руку, рванул на себя, так что тот покачнулся.

– Прекратите валять дурака! Пойдемте внутрь! Скорее!

– Ей нужна помощь! – закричал Матвей.

Юлиана, словно услышав знакомый голос, по-собачьи дернула головой и двинулась быстрее, стала подниматься по лестнице. Всего несколько шагов – и она окажется рядом. Матвей чувствовал запах, который исходил от нее – запах крови и смерти, сквозь который (или ему это только чудилось?) пробивался знакомый горьковатый аромат духов.

– Милая, – проговорил он, – милая, ты меня слышишь?

Что-то внутри него – внутренний голос или просто здравый смысл – вопило, что старик прав и если он хочет выжить, то должен немедленно бежать. Смотрел в искаженное предсмертной гримасой застывшее лицо, понимал, что случившееся с Юлианой необратимо, и… не хотел понимать. Готов был ударить Ивана Александровича, только бы заставить взять свои слова обратно, только бы не слышать, не верить.

Двигаясь все той же пьяной походкой, Юлиана подошла почти вплотную, и Матвей невольно отступил, не желая, чтобы она дотрагивалась до него. Та замерла на долю секунды, словно раздумывая, как поступить, а потом, заурчав, будто зверь над костью, бросилась к нему.

– Боже мой! – закричал Иван Александрович.

Холодные, как дохлые рыбины, руки коснулись лица Матвея, и он, содрогнувшись от ужаса и отвращения, оттолкнул ее так резко, что Юлиана отлетела назад. Ударилась о стоявшую за спиной кадку с каким-то деревцем, но не упала, а тут же, без промедления, снова пошла на Матвея.

Иван Александрович, закрывая своим телом лежащую без сознания Ольгу, в ужасе смотрел на происходящее. Посиневшие губы шевелились, словно он шептал молитву. Но взывать к богам было бесполезно.

Матвей вытянул вперед руки, пытаясь остановить Юлиану, но она была сильной – долгие часы тренировок в спортивном зале не прошли даром. Ему снова удалось оттолкнуть ее, но она опять, не зная устали, двинулась к нему.

– Топор! – выкрикнул Иван Александрович, понимая, что Матвей попросту забыл о том, что засунул его за ремень.

Не рассуждая, не раздумывая, Матвей выхватил топор. Лезвие с сочным хрустким звуком вошло в плоть. Юлиана пошатнулась.

В голове у Матвея стоял туман. Он почти не осознавал, что происходит. Больше не думал о симпатичной девчонке, с которой у него пару месяцев назад закрутился необременительный роман.

Не видел перед собой милашку-Юлиану, которая совсем недавно – и бесконечно давно, в далекой, полуреальной прошлой жизни – боялась опоздать в аэропорт, вертелась перед зеркалом, смеялась, подкрашивала губы, планировала график спортивных тренировок.

Перед ним была фурия, кошмарная отвратительная тварь из дурного сна.

Матвей вырвал топор из ее тела, размахнулся и ударил еще раз. Существо, сотни лет назад бывшее Юлианой, тяжело повалилось на пол, и Матвей, больше уже не оставляя ему шансов подняться, стал наносить удар за ударом, опустившись на колени возле поверженного врага. Бил и бил, не замечая, что задыхается, кричит во весь голос.

Блондинка, которую он нес на руках, очнулась и, подтянув колени к груди, смотрела на обезумевшего человека. Глаза были широко распахнуты, а взгляд остекленевший, но в то же время глубокий, как темный холодный омут. Непонятно было, отдает ли она себе отчет в том, что видит. Понимает ли, на что смотрит, или взгляд ее обращен внутрь себя.

Иван Александрович оцепенел на какое-то время, но, краем глаза заметив движение справа, обернулся и увидел, что к ним движутся еще две твари.

Позабыв об изувеченных ногах, он подскочил к Матвею и перехватил его руку.

– Довольно! Хватит!

Матвей глядел на него невидящими глазами. Топор упал на пол.

– Хватит! Это я! Вы меня слышите? – Старик коротко, но сильно ударил его по щеке.

Взгляд Матвея прояснился.

– Нужно идти! Понимаете меня? Их тут полно!