Черные дыры российской истории

Прежде всего: никакой такой особенной «культуры» Петр из Европы не привез. Да он и не ставил перед собой такой задачи — все петровские заимствования носили сугубо технологический характер. Побольше пушек, побольше кораблей, побольше современных ружей и гранат, побольше иностранных специалистов, разбирающихся в тех же пушках, гранатах и кораблях… Внешние приметы цивилизации, вроде голландского платья, поголовного брадобрития или табакокурения, были только фоном военно-технического перевооружения российского государства. Все петровские нововведения были подобны легчайшей ряби на поверхности неподвижных российских вод; глубины народной жизни остались непотревоженными. Для чего попусту ломать копья? Французский куртуазный роман аббата Талемана — «Езда в остров любви» — увидел свет в русском переводе только в 1760 году. Это было первое переводное художественное произведение — при Петре переводились исключительно учебники по артиллерийскому и морскому делу.

Заграничная учеба «птенцов гнезда Петрова», столько раз опоэтизированная в отечественных романах и кинофильмах, — вообще предмет отдельного разговора. Например, посланный учиться за рубеж В. В. Головин вспоминал об этом так: «Был нам всем смотр, а смотрел сам его царское величество и изволил определить нас по разбору на трое: первые, которые летами постарше — в службу в солдаты, средние — за море, в Голландию, для морской навигационной науки, а самых малолетних — в город Ревель, в науку». Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы оценить продуктивность такого, с позволения сказать, педагогического эксперимента. Между прочим, посланные учиться в Испанию не знали ни слова по-испански — российским педагогам петровского призыва как-то не приходило в голову, что в чужих странах разговаривают на другом языке. Да и в самом деле непонятно — оказывается, эти проклятые кафолики не разумеют по-русски. Логика негра Джима из популярного романа Марка Твена: почему этот убогий француз, если уж ему так приспичило, не может поговорить со мной по-человечески? О том, что вынесли русские школяры из лекций своих испанских учителей, история умалчивает.

Помимо всего прочего, денег на содержание ученикам не высылали годами. Русские студиозусы во Франции, стремясь поправить свое пошатнувшееся финансовое положение, пожелали «запродаться в холопы», не ведая, разумеется, ни сном ни духом о том, что подобная практика в прекрасной Франции отсутствует. А другой школяр, изрядно перебрав горячительного (на водку, видимо, еще оставалось), открыл огонь из пищали и ненароком застрелил законопослушного французского гражданина. Но и в родных палестинах учиться было тоже не сахар. Наверняка многие из наших читателей слышали о знаменитой Навигацкой школе, в задачи которой входила подготовка юных мореплавателей. Так вот, в 1711 году все ее ученики попросту разбежались, чтобы элементарно не помереть с голоду. Еще раз обратимся к Александру Бушкову: «Три года спустя из той же школы доносили наверх, что ученики, пять месяцев не получая денег, „не только проели кафтаны, но и босиком ходят, прося милостыню у окон“». Чиновник адмиралтейской конторы так и написал генерал-адмиралу Апраксину: «Ежели школе быть, то потребны на содержание ее деньги, а буде деньги даваться не будут, то истинно лучше распустить, понеже от нищенства и глада являются от школяров многие плутости». Как в воду глядел чиновник — являются и будут являться. И неужели генерал-адмиралу было невдомек, что на содержание учебного заведения следует выделять деньги?

Славяно-греко-латинская академия, открытая трудами Федора и Софьи, при Петре совершенно захирела, превратившись в своеобразный оплот православной державности. Основной ее целью сделалось выявление и преследование инакомыслящих. За академией закрепили монопольное право на обучение иностранным языкам. Всякому, захотевшему частным образом нанять учителя греческого, латинского или польского языка, следовало предварительно заручиться поддержкой академии. Отступникам грозила конфискация имущества. Более того — только окончившим полный академический курс дозволялось держать у себя книги на иностранных языках и дискутировать на религиозные темы. Не внявшие и провинившиеся рисковали не только имуществом, но и жизнью.