Черные флаги Архипелага

Хозяин кабинета был седовлас, несмотря на еще не такой уж и почтенный возраст (я бы дал ему на глаз сороковник, никак не больше), довольно высок ростом, облачен в черный костюм и не очень идущий к нему пестрый галстук.

– Харитон, я рад наконец познакомиться с вами лично, – сообщил он мне, встав из-за стола и протягивая руку. – Наслышан, наслышан.

Интересно, от кого и про что именно? Хотя, возможно, это всего лишь знак вежливости…

– Не могу сказать того же, ну просто потому, что мне никто ничего о вас не рассказывал, – вежливо ответил ему я, пожимая крепкую руку. – Надеюсь, я вас не очень этим обидел?

– Совершенно не обидели. – Хозяин кабинета сел за стол и указал мне на кресло рядом с ним. – Да и откуда вы про меня слышать могли? Хотя странно, что ваши работодатели вам ничего о нас не рассказали.

– Не скажу, что совсем уж ничего, – заюлил я. – Но и конкретики никакой не дали.

Игорь Иванович с доброй улыбкой смотрел на меня, явно понимая, что на самом деле сказали мне не так уж и мало и что я попросту прибедняюсь. Мне стало как-то стыдно под его добрым и каким-то всепрощающим взглядом, что меня удивило – давненько я за собой такого не замечал.

– Харитон, зачем вы лукавите? – мягко спросил он. – И сказали вам достаточно, да и сами вы обо всем уже явно догадались. Ну, может быть, не так уж давно, но догадались, я же вижу, как вы глазами по моему кабинету шаритесь. Вы ведь что-то пытаетесь тут увидеть?

– Почему-то я думаю, что у вас есть прекрасный обычай, такой же, как и у ваших конкурентов: что-нибудь да хранить в своем кабинете, что-нибудь эдакое, как память о прекрасной и далекой юности, – негромко сказал ему я. – В вашем случае, я полагаю, должен быть меч.

– Нет. – Игорь Иванович покачал головой. – Меч не у меня, меч у моего командора. А у меня – вот.

Он встал, раскрыл створки шкафа за своей спиной и достал оттуда весы, старые настолько, что аж позеленевшие и какие-то… Ну не знаю, несовременные, что ли?

Я шумно вздохнул. Все мои домыслы о том, что я всего лишь нафантазировал себе страсти-мордасти нечеловеческие и что пора со спиртным завязывать, с грохотом и дребезжанием покатились под откос.

– Вы простите, – хмуро глянул на Игоря Ивановича я, пытаясь пальцем остановить глаз, который реально начал дергаться. – Я в теософии не силен, не смогу сразу определить, кто вы и как вас на самом деле звать.

– Вот в том и есть главная беда сегодняшнего человечества, что многие знания утрачены или просто потеряны, – печально сказал Игорь Иванович (или как там его зовут на самом деле). – То, что про меня и моих братьев забыли, – это ничего, мы к этому привыкли, но ведь и отца нашего вы тоже забыли, а вот это беда, и беда ужасная.

– Чему учили, то и помним, – буркнул я.

Игорь Иванович осуждающе покачал головой:

– И чем для вас это кончилось? В чьи лапы вы попали?

И вот тут меня как будто что-то отпустило, словно морок развеялся, который меня незаметно окутал.

– А в чьи лапы я попал? Надо заметить, что они мне ничего плохого не сделали, – с вызовом произнес я. – Наоборот, все очень даже неплохо складывается.

– Вы так полагаете? – Хозяин кабинета поудобнее устроился в кресле. – А потом?

– Мне интересно то, что происходит здесь и сейчас, – уточнил я. – А что будет потом… Да какая мне разница, я во все эти страсти про Высший суд и прочее такое вообще-то не верю. Вот скажите мне – там и вправду что-то есть?

«Черт, какую статью можно забабахать!» – проснулся во мне журналист. Конечно, это никто не напечатает. Скажут, что чернуха, фуфел, совсем исписался, и посоветуют попробовать поработать с желтой прессой. Или на принудительное лечение отправят в сопровождении крепких ребят и в белой рубахе с длинными рукавами. А уж как хозяева посмеются…

– И не подумаю вам ничего рассказывать, – совершенно неподобающе для своего положения фыркнул хозяин кабинета. – Не хватало только этого еще.

– Ну вот. – Я торжествующе улыбнулся. – Стало быть, нечего вам сказать.

– Совет. – Игорь Иванович нахмурился. – Мне говорили, что вы довольно дерзкий и непредсказуемый человек, но все-таки постарайтесь держать себя в руках, по крайней мере, в моем присутствии. Да и в целом помните, что смирение есть добродетель.

– И еще надо подставлять другую щеку после того, как по первой ударили, – ухмыльнулся я. – Не мой случай. Вы уж извините, но это не по мне.

– Скажите, а вас совершенно не смущает то, с кем вы говорите? – неожиданно спросил Игорь Иванович. При этом в его глазах явно читалось искреннее любопытство, он совершенно не пытался напугать меня этой фразой.

– Вы в контексте беседы или так, вообще, в мировом масштабе? – уточнил у него я.

– Вообще, – пояснил собеседник. – Без привязки к нашей полемике.

– Да нет, – пожал плечами я. – Не скажу, что это дело для меня обычное и заурядное – вот так запросто говорить с личностями вашего калибра, но в кино, да и в книгах столько народу с вами уже пообщалось, что если шок кое-какой поначалу и был, то сейчас совершенно уже прошел. Вон и глаз уже не дергается.