Черные гремлины

Локти саднило так, словно суставы начали разрушаться или гнить. Постепенно эта боль распространялась вдоль лап, и мне оставалось лишь надеяться, что перегрузкой я не нанес себе внутренних ран, которые не сможет восстановить тело. Я опасно приблизился к пределу своих сил, а возможно, уже сделал шаг туда, откуда нет возврата.

Левой... правой...

Дышать стало тяжело, словно мне требовалось больше воздуха, чем раньше. После каждого подтягивания я останавливался, чтобы восстановить дыхание. Надо было считать удары. Тогда бы я смог оценивать расстояние, на которое удалось подняться. Сколько тысяч взмахов кирки подо мной? А сколько еще осталось, чтобы подняться на вершину? И существует ли эта вершина?

Раздался рокот, треск, и по Мегастене прошла дрожь. Меня несколько раз ударило о поверхность, прежде чем вибрация прекратилась.

Мегастена испустила жуткий, оглушающий металлический вой вперемешку со скрежетом и грохотом, от которого шерсть встала дыбом. Вой усиливался до боли в голове, пока вдруг неожиданно не оборвался. Исчезли и остальные звуки, но в груди продолжало вибрировать. Я потрогал уши - из них шла кровь.

Меня обдало нисходящим потоком воздуха, и нечто огромное начало падать за спиной. Оно заслонило небо, горизонт, все стороны света. Я вжался в стену. Целый вздох, показавшийся невероятно долгим, громадина падала вниз, едва не цепляя меня краями, пока не исчезла в темноте. Я ждал, еле дыша.

Рев начал ослабевать. Пыль постепенно рассеивалась, и видимость улучшалась. Я посмотрел вверх, и увидел огромную дыру в Мегастене шириной в сотню хвостов. Гигантский кусок откололся от нее и упал вниз. Страшно подумать, что произойдет, когда он, разогнавшись, врежется в Белое море. Поднимется чудовищная волна, которая устремится к островам, сметая все на своем пути.

Едва разжав скрюченные пальцы, я свернулся клубком. В носу защекотало. Пчхи. Из ноздрей сочилась слизь, я бестолково вытер ее лапой и размазал по стене. Несмотря на холод, в голове почему-то было горячо. Шмыгнув носом, я закрыл глаза.

Некоторое время вторая волна дрожи прокатилась по Мегастене. Похоже, обломок достиг моря. Он падал так долго. На какой же я был высоте?

Ноющая боль в суставах усиливалась, отвлекая ото сна. Мне нужно было тепло, чтобы спастись, но здесь негде было его взять. Локти почернели и распухли, превратившись в один большой синяк. Больно было даже думать о том, чтобы шевелить ими. Я несколько раз лизнул места воспалений, но от влаги они только сильнее замерзли.

Вскоре боль стала невыносимой, и я тихонько завыл, качаясь на креплениях. Пчхи. Глаза слезились. Пчхи. От напряжения меня начало мутить. Вот и все.

- Ты постоянно пытаешься умереть, Лак-Лик, - пожаловался Бип-Боп. - Надо было идти с остальными.

Я хотел ему ответить, что совсем не хочу умирать, а с остальными пойти просто не мог. Но решил не отвечать, ведь Бип-Бопа не существовало. Я попробовал отвернуться от коричневого гремлина. Не получилось. Тогда я просто сомкнул веки.

С этого момента я утратил чувство времени. Иногда меня тошнило, но в желудке давно было пусто, и я просто содрогался в конвульсиях. В рюкзаке оставалось много зефира, но мысли о еде вызывали новые приступы рвоты. Лап я не чувствовал, иначе отвязался бы и сбросился вниз. Скорей бы уже все закончилось. Прости, Ари-Ару. Простите, ребята.

Мегастена опять завибрировала - мягко, едва заметно. Я разлепил слезящиеся глаза и посмотрел вверх. По стене ехал большой, размером с остров, металлический диск. Он приближался, пока не остановился напротив дыры, полностью ее заслонив. От диска отделились какие-то точки и запрыгали ко мне. Это были гремлины. Как они умудрялись так ползать по отвесной поверхности? Шерсть у них была темно-синей и очень пушистой. Никогда не видел такой расцветки. Это были самые косматые и лохматые гремлины в мире.

- Вас не существует, - укоризненно прошептал я.

Оказалось, что на самом деле они существовали. У темно-синих гремлинов были длинные передние лапы и когти, и они ползли по стене, просто впиваясь когтями в металл. Для них это было так привычно, словно они передвигались так всю жизнь.

Гремлины сняли меня со стены и поволокли к диску-острову. Сердце забилось учащенно - больше ничего, кроме их цепких лап, не отделяло меня от пропасти. Передо мной постоянно маячила встревоженная морда синей самки. У нее были темные глаза с голубой радужкой. Откуда мне знать, гостеприимные они или нет? Вдруг эти они поймали Ари-Ару и теперь посадят меня в клетку? Сил не было даже на то, чтобы стать невидимым, поэтому я просто ждал и иногда стонал от боли, когда они касались больных мест.

Синие затащили меня внутрь своего круглого острова, который сплошь состоял из изогнутых металлических коридоров, и вскоре я лежал на полке посередине вертикальной шахты. С меня стащили комбинезон и насухо вытерли ворсистой тряпкой. Я весь был покрыт сосульками, одна даже свисала из носа. Мне сунули круглую решетчатую побрякушку, от которой шел жар. Я обнял ее. Лапы от тепла стали болеть гораздо меньше.

Потом я много спал.