Черные яйца

– Меня пригласили. Меня пригласили!.. On a invite moi. Et c’est pourqoi que je suis ici.

– Mais qui sont ces gens-lа? Quel horribles sont ces visages, ces museaux, ces mufles!.. Et encore, moi, je comprends que je suis jeune... Се garcon! Il me semble qu’il s’appelle Ogourets...[18]

– Ну я Ог-гурец, – вяло ответил Огурцов. – А можно по-русски?

– Можно, – сказала Анна. – Конечно, можно – Mon Dieu![19]

– Вы такая красивая... хоть и старая. Нет, я... – Огурцов безуспешно пытался справиться со сложным силлогизмом. – Я думал, вы покончили с собой.

– Mon Dieu! Suis-je ressemble а une femme qui s’est suicidee?[20]

– Но я же читал, проходил.

– En une de ces ecoles pour b^etes?[21]

– Да, именно там. А где еще я мог бы вас проходить.

– Mais moi, est-ce que tu a decide vraiment que je suis morte?[22]

– Нет, никогда.

– А из вашего окна площадь Красная видна? – встряла ни к селу ни к городу Маркиза.

– Да-а... Но где же этот наш, как его... Кстати, люди, как его зовут-то? Приблудного? – спросил Огурец.

– Ты, Огурец, м-мудак, – отозвалась Маркиза. – Совсем поляну не сечешь. Говорю тебе – это работодатель мой. Бывший. – Она вздохнула. – Вавилов это, во кто!

– Господа, господа, – всполошилась Анна, – зачем же так грубо? Приличный мужчина такой. А вы его за une sorte de merde[23] держите.

– А это кто? – изумилась Маркиза. – Эй, парни, кто тут геронтофил, кайтесь.

– Это подружка моя, – сказал Огурец. – Старая.

– Ну это мы и сами видим. Откуда взялась-то?

– Оттуда. Огурец честно показал в угол.

– I see. Shared dream, – подытожила Маркиза. – Ладно, проехали. Глюк так глюк. Мне не привыкать. Слышь, глюк, может ты отследил, куда Вавилыч ушкандыбал?

Старенькая Анна печально смотрела на jeunes b^etes[24].

– Il venait chercher de guitare[25], – объяснила она девочке по имени Маркиза.

– Where is a guitar, fuck your mind?[26] – встрепенулся Огурец. – Маркиза, tsra-translate[27].

– Щас! – сказала Маркиза. – Сам объясняйся с глюками. Заколебал вконец! Ты врубись, это же НЕ МОЙ глюк. Он общий.

– А в-вот и я, – кокетливо выдавил Вавилов, открывая дверь в «нумера». – О-о! Нашего полка прибыло. Бабуль-ка какая-то. Мадам!..

– Какая я вам бабулька? – обиделась Анна. – Я и не бабулька вовсе. И вообще, наливайте, мужчины. У меня поезд скоро. Спешу.

– Не ссы, – успокоила ее Маркиза. – У этого, вон, колёса. Джипяра навороченный. Что за джип-то у тебя, кстати, Вавилов?

– «Чероки»... – начал было Владимир Владимирович, но Маркиза не дала ему договорить.

– Во! Джип – широкий. Я же говорила, тачка – на всех хватит. Все влезем. Влезем, а, хозяин жизни?

– Влезем. Вавилов усмехнулся.

– Джип, и правда, широкий.

– И холуй при нем, – не унималась Маркиза. – И ваще. На этот поезд не успеешь – под другой впишем. Какая, блин, разница? Вздрогнули, люди!..

– А Леков где? – озаботился вдруг Вавилов.

– Да спит он, – ответил Огурец. – Поблевал, покашлял и спит. After, так сказать, humble vomitting[28]. – Ты гитару приволок, мэн? Как обещал?

– Там, – Вавилов мотнул головой. – А вообще-то, господа, вы кто?

– Ну, здрас-сьте!

Маркиза сделала книксен.

– Я, между прочим, до недавнего времени в вашей фирме работала, Владимир Владимирович. Покуда вы меня в троллейбусе не уволили.

– А кем?

– Дизайнером, с вашего позволения.

– Да? Вот как интересно... А что ты пьешь, дизайнер?

– Все, что горит. И трахаю, уважаемый бывший начальник, все, что шевелится.

– Ты?

– Я.

– Пардон, пардон, господа, нельзя же так сразу – «трахаю»... Вы, милочка, такая юная, такая прекрасная... Как вас зовут? Маркиза? Вам же еще жить и жить, Маркизочка, – встрепенулась Анна Каренина.

– Погоди, бабуля, не встревай. Держись за стакан и молчи. – Застывшая в нижней точке книксена Маркиза неотрывно и зло глядела на Вавилова.

«Господи, какие же они все дети!» – подумала Анна.

– Ну, что молчишь, начальник?

– Ты еще на пол сядь. – Вавилов решил не поддаваться на дурацкие подначки.

Книксен, понимаешь. Из нижней точки книксена, если простоять в ней некоторое время, удобно перейти в стойку дракона.

Огурец сделал попытку сконцентрироваться. Маркиза, если ей вожжа под хвост попадет, такую акробатику может дать, что мало никому не покажется. Даже этому мажору. Хотя и крутой он. Реально крутой. Кстати, кто он такой, вообще? Работодатель Маркизин – стало быть, шоу-бизнес.

– Слышь, ты кто вообще-то, мужик? – спросил Огурец у Вавилова.

Книксен начал угрожающе перетекать во что-то, чему в китайской философии нет ни имени, ни названия. Похоже, что Маркизин книксен грозил закончиться ударом в точку ху-зна.

– Да я, как тебе сказать, брателло... «Как мучительно долго меня учили делать книксен – подумала Анна. – И насколько все это было бессмысленно... А эта девочка...»

«Центр тяжести, если она голову чуть откинет назад, сместится, – подумал Огурец. – И тогда она точно грохнется на спину. А если голову чуть вправо, то...»

Маркиза наклонила голову вправо.