Черные яйца

В руке Андрея Сулима волшебным образом появилась красно-белая пачка с заветным, убедительно-черным цветом пропечатанным словом «Мальборо».

– Спасибо, – сказал Митя, вытягивая из пачки сигарету. – Пойдем, что ли, покурим?

Суля чиркнул зажигалкой.

– Здесь нельзя, Андрей...

Митя опасливо посмотрел в сторону буфетной стойки, над которой висела табличка, повествующая о том, что «У нас не курят».

Суля никак не отреагировал на замечание приятеля, прикурил, затянулся, выпустил дым, стряхнул крошки пепла в пустое блюдце.

– Слушай, мне три диска «Цеппелина» пришли. Для тебя тормознул. Надо тебе?

– О-о... – Митя взял со стола зажигалку, зажег свою сигарету. Если что, Суля будет разбираться – он первый закурил. Повертел в руках зажигалку. «Зиппо» – непонятное слово. – Бензиновая, что ли? – разочарованно спросил Митя.

– Да ладно тебе. Суля отобрал у Матвеева зажигалку и сунул в карман пиджака.

– Так берешь?

– Андрей... Мне-то надо, конечно, только с бабками сейчас...

– Да потом отдашь. Мы же свои люди. Так как?

– Беру, – выдохнул Митя. – А какие?

– Четвертый, пятый и «Презенс».

– О, кайф... Беру, точняк – беру.

– Слушай, – Суля выпустил в потолок тонкую струйку дыма, – а ты этого певца-то знаешь?

– Которого? Из «Заката», что ли?

– Да что ты, Митя... Ты же в музыке сечешь. Нет – того, который стихи читал перед этим «Закатом». Как его... Леков, что ли?

– Конечно, знаю, – ответил Митя.

– Познакомить можешь? Нравится мне, как он это все... Суля неопределенно покрутил в воздухе пальцами.

– Да запросто. Хоть сейчас. Если он уже не нажрался за кулисами.

– Да хоть и нажрался – большое дело. Я бы тоже сейчас коньячку треснул. Можно вместе. А? Как ты?

* * *

В гримерку можно было попасть двумя путями – коротким и длинным. Короткий, наиболее естественный, – это подняться по лесенке на сцену, юркнуть за кулисы и оттуда – прямо по узенькому коридорчику к заветной двери. Однако на сцену выходить было страшновато. На сцене пожинал лавры «Закат». Пожинал настолько неистово и самозабвенно, что приближаться к «Закату» не каждый бы рискнул. Вероятно, эта группа действительно обладала таинственными способностями экспортировать свою энергетику как массовому зрителю, так и отдельным личностям, имевшим неосторожность слишком близко подойти к «Закату».

Вменяемые люди старались к «Закату» не приближаться. С теми, кто случайно оказывался в непосредственной близости от «Заката» в период его творческой эрекции, происходили всякие нехорошие вещи. Одних током било, у других карма начинала скручиваться и переставать быть. Некоторые везунчики получали банальные вывихи, ушибы или легкие сотрясения головного мозга. Другие, которым повезло меньше, – спинного. Везунчиков, впрочем, было довольно много. Настолько, что в определенный момент в городе образовалось даже какое-то подобие клуба, членами которого являлись пострадавшие от личных встреч с «Закатом».

Собирались пострадавшие в котлетной на углу проспектов Майорова и Римского-Корсакова, заказывали по паре котлет, доставали из сумок купленный в соседнем гастрономе портвейн и делились друг с другом впечатлениями.

Делиться было чем. В отличие от глупых и незрелых фанатов, члены импровизированного клуба были людьми серьезными и говорили мало, но по существу. Кто-то тихо, но с гордостью сообщал товарищам о том, что у него разыгрался простатит, кто-то, краснея от удовольствия, шептал о неожиданном искривлении позвоночника и проблемах с симфизом. Много собиралось в котлетной на углу Майорова и Римского-Корсакова беззубых, лысых, горбатых, слабовидящих, страдающих пляской Святого Витта, золотушных, трясущихся в приступе собачьей чумки, ритмично рыдающих от гипертрихоза, скрученных подагрой и полумертвых, уставших жить, изнемогающих от невыносимой легкости бытия шизофреников, мучающихся, помимо этой королевской болезни, острым плоскостопием. Впрочем, все члены клуба были людьми молодыми и хорошо одетыми, в будущее смотрели с оптимизмом и недуги свои воспринимали как заслуженные и выстраданные награды.

Митя об этом знал и, может быть, в силу врожденной трусости, старался к «Закату» не приближаться. Втянут, закружат и заразят какой-нибудь вычурной пакостью. Лечись потом.

Поэтому и повел он Сулю путем дальним – через оркестровую яму, по винтовой лесенке вниз, в подвальный коридор, вдоль стен которого тянулись всегда по-домашнему теплые трубы непонятного предназначения. Они выходили из одной стены и уходили в другую. Какую субстанцию они перегоняли, что символизировали, в чем было их предназначение – не знал никто. Ни сантехники, ни газовщики, ни представители ЖЭКа.