«Черные кабинеты» История российской перлюстрации. XVIII – начало XX века

Но тот же автор, который опубликовал эту грамоту, сообщает о причине ее появления: заграничная почта, направлявшаяся в Польшу, и в том числе письма польского резидента в Москве, была возвращена в Смоленск, и Е.И. Украинцев требовал почту, кроме писем польского посланника, прислать в Посольский приказ. Недаром, например, известный шотландец на русской службе Патрик Гордон сообщал сыну в Шотландию о мерах предосторожности при посылке писем в Москву225.

В годы правления Петра I практика эта отразилась в деле царевича Алексея. В июле 1718 года голландского резидента барона Якова де Би вызвали в Коллегию иностранных дел и под угрозой ареста фактически допросили канцлер Г.И. Головкин и вице-канцлер П.П. Шафиров. Предметом допроса стало содержание отправленных бароном в Гаагу депеш об обстоятельствах смерти Алексея Петровича, а также источники секретных сведений голландского дипломата. Оказалось, что письма де Би в Голландию на петербургской почте вскрывались и читались. За эти «ругательные реляции (коих на почте несколько одержано)» он по указу Петра I был выслан226. Надо сказать, что для российской власти само писание писем было делом подозрительным. В этом отношении характерен указ Петра I от 18 августа 1718 года «О запрещении всем, кроме учителей церковных, писать в запертых покоях письма, и о доносе на тех, которые против сего поступят»227.

Но системный характер тайное вскрытие почтовой переписки приобрело с середины ХVIII века. Эпоха дворцовых переворотов после смерти Петра усиливала недоверие очередного государя к окружающим. Вокруг трона шла подковерная борьба различных политических групп, как правило, пользовавшихся поддержкой тех или иных европейских дворов. Вступившая на престол 25 ноября 1741 года в результате дворцового переворота Елизавета Петровна, при всем внешнем увлечении балами и развлечениями, не забывала, что сама имела тайные сношения с послами Франции и Швеции в Петербурге. В этот момент власть более всего интересовалась перепиской иностранных дипломатов.

Как отмечает Т.А. Соболева, из найденных ею архивных материалов следует, что перлюстрация переписки иностранных дипломатов была организована при деятельном участии вице-канцлера А.П. Бестужева-Рюмина в начале 1742 года, в марте которого он стал главным директором почт. Непосредственное осуществление перлюстрации дипломатической корреспонденции почтовый директор поручил Фридриху Ашу, которого он назначил на должность почт-директора в Петербурге. Сохранились русские копии писем 1742 года: от «голштинского в Швеции министра Пехлина к находящемуся в Санкт-Петербурге обер-маршалу голштинскому [О.Ф.] Бриммеру [Брюммеру]», от «голландского в Санкт-Петербурге резидента Шварца к Генеральным штатам, к графине Фагель в Гаагу, к пансионерному советнику фон дер Гейму и пр.», от «австро-венгерского в Санкт-Петербурге резидента Гогенгольца к великому канцлеру графу Ульфельду и к графу Естергазию, а также [от] секретаря его Бослера к маркизу Вотте», от «английского в Санкт-Петербурге министра Вейча к милорду Картерсту в Ганновер и к герцогу Ньюкастльскому», а также копии некоторых других документов228.

В Коллегию иностранных дел 18 марта 1742 года по инициативе кого-то из ее руководителей (то ли канцлера Карла фон Бреверна, то ли А.П. Бестужева-Рюмина) был зачислен ученый-математик Х. Гольдбах – в качестве специалиста по дешифровке дипломатической переписки. Копированием корреспонденции как знаток иностранных языков занимался по совместительству библиотекарь и советник канцелярии Академии наук И.И. Тауберт229. Первых успехов в дешифровке Гольдбах достиг спустя примерно год. 30 июля 1743 года он представил Бестужеву-Рюмину пять дешифрованных писем, 2 августа – также пять писем, 10 августа – два письма, 20-го – пять писем, 27-го – два письма, 30 августа – два письма. Только за июль – декабрь 1743 года было дешифровано 61 письмо «министров прусских и французских дворов»230. В Архиве внешней политики сохранились перлюстрированные материалы переписки иностранных посланников, находившихся в российской столице: английских, французских и шведских – с 1742 года, австрийских, голландских, датских, прусских – с 1743-го, саксонских – с 1744-го, польских – с 1749-го, турецких – с 1750 года231. Секретные чиновники регулярно информировали начальство о корреспонденции иностранных дипломатов, проходившей через Выборгский, Московский, Петербургский почтамты, и кратком ее содержании. С 19 мая по 31 июля 1749 года было подано сорок таких реестров232.