Черные камни Дайры

Магистр вспомнил ужас, пережитый им и его свитой при виде армии Лишенных Чувств, подходящей к Злому Озеру. Нет, его рыцарям не устоять против них. И на колдунов мало надежды, они побегут первыми.

Будь он проклят, этот Советник! Словно паук, он оплел паутиной страха все кланы, и никто не смеет возразить ему. Не станет сопротивляться и Эрм. Он пойдет на все, чтобы удержать звание Магистра. И еще нужно любой ценой сохранить клан.

ДЕРХЕД И ЭНГТУР

Вечером следующего дня Дерхед стучался в ворота замка Гнездо Пестрокрыла. За его спиной стояли два десятка вооруженных всадников. Но бывший Хранитель Закона привел своих людей вовсе не для того, чтобы арестовать старого друга. Непросто ему было сделать выбор между честью и долгом. Но он выбрал честь, как сам ее понимает. Как учил его отец, доблестный рыцарь Хандер, и как жили много поколений его славных предков.

Скоро Дерхеду предстоит встреча с ними, и он не хочет прятать от них глаза, не хочет быть изгнанным из-за стола Предков и провести вечность в горьком бесконечном одиночестве.

Что бы ни решил вероломный Магистр, он не бросит Энгтура в беде. Если даже придется сражаться против всего клана, Дерхед не отступит и будет защищать старого друга до самой смерти. И это будет достойная смерть человека, не изменившего рыцарской чести, пусть даже никого в клане больше не волнуют эти устаревшие понятия. Но Дерхед верил, что найдется немало рыцарей, которые встанут на их сторону. Он так и сказал Энгтуру, после того как объяснил причину своего появления в замке.

— Мы соберем всех, кому дороги честь и справедливость, — торжественно, словно на собрании Большого Круга, заявил Хранитель Закона. — Всех, для кого богатство, почести и безопасность не стали важней доброго имени и чистой совести. И мы победим. Вместо трусливого негодяя Эрма мы выберем другого Магистра, благородного и достойного человека. И никому из нас не будет стыдно за наш прославленный в веках Клан Гордости.

Однорукий рыцарь печально слушал возвышенную речь своего гостя. Он был благодарен другу за поддержку, до слез тронут поразительной энергией, верой в справедливость и чистотой помыслов этого не желающего стареть душой человека. Но он тоже сделал свой выбор и знал — ничего из того, о чем говорил его прекраснодушный друг, на самом деле не случится.

Энгтур сильно сдал за последнее время. Смерть горячо любимой жены и безрассудство единственного сына, наделавшего глупостей, а затем пропавшего неизвестно куда, надломили здоровье и без того покалеченного пожилого рыцаря. Он перестал выходить из замка, редко вставал с кресла, и только надежда на возвращение Турвина поддерживала его силы. Но разум его не поддавался ни старости, ни невзгодам. Энгтур отчетливо видел, к чему может привести юношеская горячность его почтенного гостя, и с болью в сердце вынужден был остановить его.

— Благодарю тебя, мой дорогой друг, — тихо произнес однорукий рыцарь. — Твои чувства прекрасны и достойны восхищения. Сердце мое ликовало, слушая твои речи, полные благородства и искренних переживаний за мою судьбу и судьбу нашего клана. Мне тоже небезразлично будущее Клана Гордости, поэтому теперь выслушай и ты меня.

Знаешь ли, что произойдет, если я последую твоему совету? Несомненно, многие рыцари, услышав призыв уважаемого Хранителя Закона, встанут в наши ряды. Но будут и такие, кто по неосведомленности, обманутые лживыми речами Магистра, или просто не посмев нарушить присягу, выступят против. И тогда цвет рыцарства сойдется в кровавой и беспощадной братоубийственной войне.

Даже если мы одержим победу, не слишком ли дорогой, непомерной ценой она нам достанется? Ты не хуже меня знаешь, что война всегда забирает лучших из нас. Сколько доблестных рыцарей погибнет и многие ли останутся в живых? Смогут ли они защитить клан от настоящих врагов, которые тут же слетятся, как стервятники, попировать на останках некогда великого Клана Гордости? Кто и чем будет гордиться, когда последние из нас падут в неравной схватке со степняками, легионерами или отрядами Советника Тила?

Нет! Я не верю, что ты желал бы такой судьбы для нашего клана. Поэтому мы с тобой поступим по-другому. Это будет не столь красиво, и вряд ли менестрели будут слагать баллады о наших подвигах. Но от тебя потребуется не меньшее мужество, чем было у твоих самых прославленных предков. Так поклянись же их достойными именами, рыцарской честью и славой Клана Гордости, что выполнишь мою просьбу, какой бы странной и невыполнимой она тебе ни показалась!

Клянись! — повторил однорукий рыцарь с такой силой и такой мольбой в глазах и в голосе, что Хранитель Закона» предчувствуя, что совершает, быть может, непоправимую ошибку, против своей воли прошептал:

— Клянусь.

— Хорошо, — выдохнул Энгтур, разом избавляясь от напряжения, и продолжил уже совершенно спокойно: — Тогда слушай дальше и не перебивай. Ты дал слово и теперь уже ничего не сможешь изменить.