Черные камни Дайры

Кто же тогда атаковал Стойбище Пугливца? Шаман не знал верного ответа. И неизвестность заставляла его нервничать и колебаться в принятии решения. Настораживало и то, что численность отряда в несколько раз превышала ожидаемую по рассказам уцелевших жителей сожженного стойбища. И если бы все зависело только от него, Шаман сначала провел бы тщательную разведку. Может быть, даже вступил бы в переговоры. И лишь потом внезапной атакой расправился бы с врагом.

Но его люди требовали немедленных действий, и Хуш вынужден был согласиться. Если стремишься сохранить власть над кланом, хочешь, чтобы кочевники и дальше выполняли твои приказы, ты должен и сам подчиняться Великому Закону Степи. Кровь родичей должна быть отомщена! И Шаману пришлось вести своих воинов в атаку. Иначе они все равно пошли бы в поход, но уже с другим предводителем. А уж новый глава клана постарается сделать все, чтобы о его предшественнике не осталось даже воспоминаний.

Но главное не в этом. В конце концов, уничтожить Хуша не так просто. Никто из его соплеменников не сможет справиться с ним в честной борьбе. Да и обманом одолеть его вряд ли кому удастся. Но ни один из них не справится и с управлением племенем в такое непростое время. В лучшем случае большой клан разделится на несколько мелких. Но и они не смогут мирно ужиться в бескрайней степи, а будут постоянно воевать друг с другом до полного истребления. А потом кто-нибудь из соседей добьет ослабевшего победителя.

Нет, Хуш не мог допустить, чтобы его упрямство привело к гибели Клана Жестокости.

Поэтому он и оказался здесь во главе наскоро собранного войска, состоявшего большей частью из давно переставших ходить в походы ветеранов и простых пастухов, никогда в них не бывавших.

Ведя в бой такую армию, Хуш, конечно же, опасался неприятностей. Но действительность превзошла его худшие ожидания. Один за другим к нему скакали гонцы, докладывающие о все новых потерях. Гибли даже те немногие по-настоящему сильные воины, что вернулись в степь вместе с Шаманом после битвы у Злого Озера. И ни один гонец не сообщил о том, что где-то удалось прорвать оборону врага.

Что-то неправильное творилось на поле боя. И по лицам посыльных Хуш видел, что они и сами догадываются об этом, но не решаются сказать правду своему суровому вождю. Наконец, когда растерянный и, что еще хуже, испуганный юноша-пастух принес весть о тяжелом ранении любимца всего клана — Мархуда, Шаман не выдержал. Он с излишней силой хлестнул плетью своего двурога и поскакал вперед, в самую сердцевину сражения, чтобы на месте разобраться во всех загадках этой странной битвы.

Впрочем, о причинах неприятностей мудрый вождь успел догадаться, еще не вступив в бой. Теперь он уже различал силуэты сражавшихся, но магическое зрение ему по-прежнему отказывало. Да ничего обнадеживающего вождь бы и не увидел. Несмотря на большой численный перевес, степняки так и не прорвались к лагерю противника. И, судя по всему, уже не смогут прорваться. Воины были утомлены длительным и безрезультатным сражением и размахивали оружием без прежнего энтузиазма.

На самого Шамана также с каждым мгновением накатывалась все большая усталость и неуверенность в своих силах. Какое-то время он не обращал на свое состояние особого внимания, объясняя его старческой слабостью. Но вскоре его любимый двурог двухлеток начал сбиваться с шага, а потом и вовсе вертеться на месте, приседая на задние ноги. Занятый укрощением скакуна, Хуш не сразу заметил, что заупрямились и лошади его спутников.

Чувствуя, что близок к разгадке, он поинтересовался самочувствием всадников. Те попытались отмолчаться, но под давлением Шамана, пряча глаза, признались, что едва держатся в седле от усталости и в то же время готовы часами скакать без остановки, лишь бы оказаться как можно дальше от места боя.

Хуш выслушал их с непроницаемым лицом. Никто не должен знать, что он испытывает те же чувства. Затем сказал, что позже разберется с ними, и хотя нарастающий страх мешал сосредоточиться, продолжил свои размышления.

Очевидно, что они столкнулись с мощным магическим противодействием. Он не заметил следов самого колдовства, но на себе испытал его результат. Значит, магия врага еще и хорошо замаскирована. Затем Шаман вспомнил, как не смог пробиться сквозь темноту магическим зрением. Так может быть, и это не было случайностью? Необходимо проверить.

Борясь с приступами животного ужаса, Хуш собрал всю свою ненависть к таинственному врагу, погубившему целое стойбище, и вложил ее в заклинание огненного копья, направленное в центр вражеских позиций.

Как он и ожидал, о направлении можно было не беспокоиться. Едва сорвавшись с его пальцев, узкая полоска огня тут же изломилась, подобно разряду молнии, и с шипением исчезла в высокой траве. Только крохотное пятно обуглившейся земли свидетельствовало о том, что Шаман все-таки пытался провести огненную атаку.