Черные карты для белой дамы

Она вернулась домой под утро. Тихо открыв дверь, постояла, прислушиваясь к тишине в доме. В голове все еще гудела музыка, ее слегка покачивало. Сняв босоножки, тихонько подошла к комнате сына. Дверь была полуоткрыта. Заглянула в комнату. Данил спал под одной простыней, раскинув руки, улыбаясь во сне. Мать перевела взгляд на пол. Конструктор стоял собранный. Войдя в комнату на цыпочках, присела возле непонятной конструкции на корточки. «Что же это такое? Он заболел? Надо обратиться к врачу, но к кому? Что сказать? Сын заболел, он собирает по ночам конструктор и утром ничего не помнит. Нет, это глупо. Еще подумают, что он психически нездоров, А он здоров, он здоровее всех. Лена села на пол, облокотилась на стену, прижав колено к груди.

Глава 9

Антон был прав насчет сегодняшнего дня. В зале – аншлаг, и все потому, что у его жены день рождения. В этот раз он не поскупился, превзошел сам себя, даже салют был. Нет, не салют, ракеты, как раз столько, сколько лет его тощей женушке. Работать их заставил на славу, зато и заплатил щедро. Она видела, как подружки пытались «подработать» во время коротких перерывов. Их зажимали в гримерке, туалете… Ей и работать-то не хотелось, спешила домой. Правда, пару раз пришлось потанцевать с гостями, пьяно дышащими в ухо, говорившими пошлости. Их руки постоянно лапали ее, а она, смеясь и отшучиваясь, увертывалась от них.

К утру ресторан погрузился в сизый сигаретный дым, точно в туман. Кондиционер не справлялся со своей работой и его пришлось отключить. Открыли двери и окна, но и это не принесло облегчения. В пять часов подали автобус развозить гостей. Она отпросилась и, получив пятьдесят гривень, уехала с первым же рейсом.

Сейчас, сидя на полу в комнате сына, глядя в одну точку, вспоминалось почему-то свое детство. Оно мало чем отличалось от детства ее сына. Правда, тогда ей не приходилось торговать, зато она помогала матери. а это, пожалуй, еще хуже. Мать работала в совхозе табаководом. Еще зимой они сеяли табак в теплицах и дежурили над ним по очереди. В такие зимние дни, когда мать была на работе сутками, Лена чувствовала себя хозяйкой. Прибегая из школы, готовила обед и ужин, помогала брату с уроками. В такие вечера никто в их доме не ругался, и отец всегда бывал трезвым. Когда приходила весна и надо было сажать маленькие, тоненькие стебельки табака, с двумя, редко с тремя листиками, мать срывала ее из школы. «Догонишь, – не желая слушать дочь, говорила мать.

– Все одно учеба тебе не впрок. Вот еще чуток оперишься и пойдешь… Куда, она никогда не договаривала, только со злостью бросала на девочку взгляд. – Денег надо заработать».

– Зачем? – удивлялась Лена. – У вас и так на книжке вон сколько.

– Да ты никак мои деньги считаешь, – орала мать. – Вырастите, квартиры покупать вам кто будет? Опять же мамка. – Лена усмехнулась. Стоило ли так гробить себя всю жизнь, когда за одну ночь твои деньги превратились в обычную бумагу. Может, этого и не перенес отец, вот тебе и квартиры!

Трактор медленно полз по полю вверх. Она садилась всегда с краю, чтобы никому не мешать. Брала саженец и опускала в небольшое углубление. Работать надо было быстро, иначе будешь ходить потом и досаживать пробелы вручную.

Летом ломка табака. На эту работу собиралась целая бригада детей. Кому не хочется заработать?

– Ма! – ее тронули за плечо, Лена вздрогнула. Только что она видела себя девчонкой в синем сарафане, во вьетнамках, на голове белый платок, она ломает табачные листья, прогретые солнцем, со своим особым, приятным, ни с чем не сравнимым запахом. Сок прилипает к пальцам, и они становятся темно-коричневыми, липкими. Сейчас она дойдет до конца рядка и поскоблит пальцы.

Ма! – снова позвал ее сын. «Неужели это меня?» – Удивленно смотрит маленькая Лена, взрослая же открывает глаза.

– И не заметила, как задремала. Она чувствует, как затекло все тело от неудобной позы, смотрит в удивленные глаза сына.

– Ты чего тут?

– Зашла вот… – не зная, что ответить, сказала мать. – Вижу, ты уже все собрал, присела посмотреть, ну и…

– Я не собирал! – не сводя с нее глаз, произнес сын.

– Хорошо, хорошо. Будем считать, домовой. Помоги мне подняться. – Данил подал ей руку, уцепившись за нее, она поднялась.

– Затекло все, – она прижалась к стене, поддерживая себя. – Голова гудит, как пустой котелок, когда по нему ложкой водят.

– Зачем в пустом котле ложкой водить?

– А чтобы гудел, – улыбнулась она сыну. – Я пойду. Который час? – она посмотрела на стену, где висели часы, и увидела под ними маленькую фотографию. Забыв о времени, Лена оторвалась, от стены, подошла поближе, чтобы рассмотреть снимок. На нее, улыбаясь, смотрели счастливые дети. Данилка и девчонка, у которой, если что и было, так это улыбка.

– Кто это?

– Я, – не оборачиваясь, ответил Данил.

– Тебя-то я, вроде, узнала, а вот подружку твою впервые вижу.

– Я тоже. – Лена посмотрела на сына. – Что ж, с первой попавшейся фотографируешься.