Черные карты для белой дамы

С берега доносилась громкая музыка, смех, визг детей. Друзья подплыли к пирсу, поднялись по ступенькам. Загорать расхотелось, и, вообще, Сашка хотел домой. У него заурчало в животе, напоминая, что пора бы и перекусить. Он посмотрел по сторонам, ища глазами компанию, вогнавшую их в воду, но ее поблизости не было видно.

— Чего у тебя так гремит в животе?

— От испуга, — честно признался Сашка. — У меня всегда так. Или в туалет хочу, мочи нет, или рокочет в животе. — Данил улыбнулся.

— А у меня от испуга речь отнимается, хочется что-то сказать или даже крикнуть, а нет! Точно рыба, рот открываю, закрываю и ни звука. Чудно! Уже несколько раз так замечал.

— Данилка, я вот что подумал, — Сашка сел на бетон, спустив ноги к воде, до которой было еще метра полтора. — Останусь-ка я на второй год, с тобой хочу учиться, вместе в армию пойдем, вместе в училище.

— В какое?

— В какое ты захочешь, в то и пойдем.

— Чудной ты, Сашка! — засмеялся, хлопнув друга по спине, Данил.

Второе ведро распродали еще быстрей. Кукуруза была горячей и сочной. Сашка рукой намазал соль на последний початок, разломил его пополам, подул на красные пальцы.

— Поедем, сбегаем на «Поляну сказок», может там еще остались открытки, — вгрызаясь в початок, сказал Сашка.

— Говорил, надо зимой побольше брать, так нет…

— Денег не было, — жуя зерна, отозвался Данил. — И так все, что тем летом заработали, потратили. — Он вздохнул. — Хорошо беспризорным.

— Это точно, — поддержал его дружок.

Глава 6

Беспризорные в городе мыли машины, это их бизнес, в который не смел лезть ни один домашний. Машины надо мыть круглый год и при любой погоде, и они дружно охраняли свою нелегкую профессию мойщиков. Воду приходилось брать из текущей с гор речки. Летом это еще терпимо, но в холодные зимние дни ребятам приходилось туго. Опуская руки в ледяную воду, они старались, подшучивая, подбодрить друг друга. Их руки, постоянно красные, шершавые, не похожи на детские. Сашкин друг Игорь всю весну проходил с чирьями, не успевал сойти один, в другом месте появлялся новый. Сашка жалел парня и иногда приносил ему из дома бутерброды. Недавно Игорь исчез, и никто не мог сказать, где он. Наверное, убежал куда-нибудь. Они часто покидали города, где им не повезло. Писать Игорь вряд ли умел, поэтому и не мог дать о себе весточку.

А еще эти дети занимались попрошайничеством. Их можно видеть повсюду: в троллейбусах, автобусах, возле церкви, в переходах. Такое наплетут, слезу из камня выжать можно, только не из нашего народа. Попадались, конечно, и сердобольные, подавали в протянутые руки монеты. Домашние не знали, кто стоит за беспризорниками, но чувствовали интуитивно, лучше на их дороге не вставать, точно так же, как и на дороге «Шнурка». Его небольшая группа занималась большими делами. «И как это Гошка себе еще офис не приобрел, да акции выпускать не начал? — Подумал Данил. — Полгорода под ним ходит, видать, и он перед кем-то склоняется, значит, дурак! — определил Данил. — Вот я всегда буду сам по себе, ну разве что Сашка, — он покосился на друга. — И Лешка не подведет, и еще… Нет, так вроде уже и не сам, группа, а у группы всегда есть голова, и кто знает, моя ли это будет! Значит, я сам всего добьюсь, сам».

Им пришлось объездить полгорода в поисках нужных наборов открыток, но сейчас их в продаже нигде не было. Таким бизнесом, как их, занимались многие школьники, продавая всякую ерунду отдыхающим.

Уставшие, голодные, под вечер они вернулись домой. Каждый побрел к своей калитке. В окнах Сашки горел свет, слышались голоса. «Наверное, малые в саду играют или на качелях», с завистью подумал Данил, глядя в свои темные окна. Его никто не ждал, не радовался его приходу. Это на Сашке сейчас повиснут братья, расспрашивая и рассказывая новости, а мать встретит уставшего сына добрым словом, отец будет подшучивать, дядька Гриша на это мастак.

Данил подошел к двери, приподняв коврик, достал ключ. Войдя на веранду, плотно прикрыл дверь. На кухонном столе стояла банка молока. «Бабка принесла», отметил, улыбнувшись, Данил. Молоко еще теплое, значит, вечерней дойки. Попил молока прямо из банки, напившись, сел на стул, обдумывая, готовить ужин или обойтись молоком с хлебом. Решил, что стоит отварить пельмени и приготовить кофе, он сегодня это заслужил. Быстро вскочил со стула, чтобы не расслабиться, поставил воду на газ. В морозилке лежали пакеты с готовыми пельменями, вареники с картошкой и капустой. Порвав тонкую пленку, Данил отсчитал пятнадцать штук, остальные бросил назад. На нижней полке обнаружилась утренняя банка молока. Приподняв крышку кастрюли и убедившись, что вода закипит нескоро, Данил достал молоко и вышел во двор. Ему показалось очень темно, пришлось постоять какое-то время, пока глаза привыкли к темноте. Подойдя к Сашкиному забору, громко свистнул.

— Чего тебе, соловей? — совсем рядом раздался голос Гриши.

— А ты чего в темноте делаешь? — удивился Данил.

— Тебе скажи и ты захочешь, — засмеялся тот.

— Ничего не захочу.

— Знаю я, как вы не хотите! Тебе Сашку крикнуть?