Черные хирурги

Кроме того, что следовало быстро разобраться в ситуации, нужно было еще и обезопасить себя от возможных улик. Отпечатки пальцев он стер, а кроме дверных ручек, ничего в доме Крачковского не трогал. Ботинки. По большому счету, от них следовало бы избавиться. Забить в носы по камню, и в Волгу. Беда в том, что это его повседневные ботинки, которые все видели и все знают. Начнись сейчас расследование и быстро всплывет, что в круге знакомых убитого один человек поменял обувь. А старая обувь исчезла. Ботинки менять нельзя; нужно сделать так, чтобы ее следы в доме не соответствовали контрольным следам, которые могут сделать эксперты. Плюс химический анализ следов почвы на подошве и почвы около дома убитого.

Гуров поймал частника и попросил довезти его до крытого рынка. Там он перебежал на соседнюю улицу, остановил такси и доехал до Волги. Там снова поменял машину и доехал до городского парка. И только здесь нашел круглосуточный ларек, где купил пачку йодированной соли и кальцинированной соды. Обойдя стороной гаражи и лодочную станцию, добрался до берега реки в безлюдном месте. Отыскав ржавую консервную банку, развел в ней крутой рассол с содой и щепкой стал наносить состав на подошвы ботинок. Выждав минут тридцать, на обломке красного кирпича Лев долго и старательно стирал рисунок подошвы своих ботинок. Парочка повреждений острыми краями кирпича будет очень кстати, не считая общей стертости. Потом он прополоскал подошву в речной воде, чтобы смыть следы наждачной обработки. Потом снова минут на тридцать нанес свой крутой содово-соляной состав. Все, теперь ни один химический анализ не подтвердит следов земли со двора дома Крачковского, и отпечаток ботинка, коли такой найдется у экспертов, к делу не пришьешь. Остатки соли и соды пришлось закинуть далеко в реку – вместе с кирпичом.

За время уничтожения следов на своей обуви Гуров передумал многое. Во-первых, он пошел в рассуждениях в соответствии с наукой. Сначала картина места происшествия. Следов борьбы или нарушенного порядка в доме нет. Хозяин дома убит ударом ножа в спину. Нож торчит слева от позвоночника и ниже лопатки. Труп лежит на животе с вытянутыми вдоль туловища руками. Следов крови на полу, кроме как непосредственно в виде стекания с трупа, нет. Клинок торчит из тела не строго вертикально, а с некоторым наклоном в сторону головы. То есть удар нанесен с некоторым отклонением сверху вниз в область сердца.

Выводы по картине убийства сложились следующими. Удар нанесен хорошо знакомым человеком, которого убитый знал и не опасался. Удар нанесен неожиданно, и был точным. Жертва сразу обмякла, и ее опустили на пол – отсюда положение тела и конечностей. Человек, нанесший удар, был опытен в обращении с холодным оружием и выше убитого ростом. Значительно. Даже не удар. Тело убитого лежит с вытянутым подбородком – его поддерживали за шею, когда укладывали на пол. Гуров представил себе положение убитого и убийцы в этот момент. Тут же пришла в голову мысль. В таком положении, когда жертву обхватывают за горло сгибом руки… точно. Это не удар, это хорошо отработанный способ убийства ножом, в частности снятия часовых. Такому учат в спецназе, учат разведчиков. Жертву обхватывают сгибом руки за горло и опрокидывают спиной на нож. При этом исключается промах, потому что острие лезвия приставляют без размаха именно к той точке тела, которая соответствует проекции сердца. Жертва сама нанизывается на нож во время падения. А обхват за горло и принудительное откидывание головы при этом назад не позволяет жертве издать громкого звука. То есть убит Крачковский профессионалом высокого класса, которого хирург хорошо знал и не опасался.

Хорошо. Сразу же возникают версии, кто из известных Гурову знакомых Крачковского мог убить его. Теперь вопрос номер два: кому нужно было убивать. То есть у кого был мотив. И какой мотив вообще применим к личности убитого. Теоретически любой. Мотивы существуют двух видов: личная неприязнь и корыстные побуждения. Случайность, в смысле непреднамеренность, ошибка, если перепутали жертву с кем-то другим, видимо, исключаются.

Корысть? Ограбление? Но тогда убийца должен заведомо знать, что в убогом и нищем жилище жертвы существуют ценности, адекватные совершенному. Могло быть такое? Могло, если очень хорошо зарабатывающий и маниакально экономный Крачковский хранил сбережения в доме. Версия, но без тщательного осмотра места происшествия и обнаружения тайника она не работает. Тем более что фигуранты из окружения Крачковского из числа сотрудников центра тут отпадают. С таким бизнесом в руках не грабят. Имитировать ограбление могут.

Значит, второй приемлемый мотив: личная неприязнь. Частная жизнь убитого как бы и вовсе отсутствовала. Но это в настоящем, а в прошлом? Находят и убивают за прошлое в случаях, когда содеянное, опять же, адекватно. Убить за искалеченную жизнь – свою ли, близкого ли человека… Хм, тут такое надо совершить! Ладно, отложим пока это направление, потому что о прошлом Крачковского почти ничего не известно.