Черные холмы

Паха Сапа снова оказался в священных холмах, и его все больше охватывало ощущение невероятности и нереальности происходящего. Утопающие в грязи дороги и вонючий горный городок Дедвуд, у которого в конечном счете остановилась и разбила лагерь измотанная армия Крука, не имели никакого отношения ни к Черным холмам, ни к миру Паха Сапы. Волосатые вазичу вгрызались здесь в сердце живых холмов, чтобы найти свое золото, как это и происходило в видении Паха Сапы.

Генерала Крука вызвали в Форт-Ларами на встречу с кем-то по имени генерал Шеридан.

Кудрявый и другие разведчики теперь могли колотить Паха Сапу сколько их душе было угодно, но убивать его они по-прежнему опасались.

С другой стороны, у Паха Сапы была возможность убежать, оставить эту глупую вялую кобылу и блохастый мундир, украсть хорошую лошадь и просто ускакать на Великие равнины, чтобы найти свое племя. Он смог бы избежать встречи с воинами Шального Коня, забрав подальше на запад, а потом на север, в белые пределы страны Бабушки, и попытаться найти там Сидящего Быка и других выживших, которых он знал.

Он не сделал этого. Он не мог этого сделать. Он потерял свой народ, свою семью, свою тийапайе.

Он потерял Птехинчала Хуху Канунпу.

Когда выжившие после Голодного марша снова построились, поехали и пошагали следом за Круком в Форт-Робинсон к югу от Черных холмов к реке Небраска, то Паха Сапа — Билли Вялый Конь — отправился с ними.

Он начал изучать английский — не глистный — вазичу, и первое слово, которое он узнал от солдат, оказалось полезным: существительное и глагол одновременно — fuck. В ту зиму ему наконец доверили нож, и он освоил фразу: «Попробуй только, я тебе яйца отрежу».

Зима, весна и лето были долгими для Паха Сапы. Изучая английский, он начал понимать еженощный похотливый бубнеж призрака Длинного Волоса у него в голове. И теперь не оставалось сомнений, что это и в самом деле призрак Длинного Волоса — сам Кастер. Паха Сапа как мог старался заткнуть ему рот, заглушить слова.

5 сентября следующего (1877-го по счету вазичу) года, когда Шальной Конь пришел сдаваться и был заколот штыком, Паха Сапа больше не был с Круком и с армией. Он, Паха Сапа, уже видел слишком много смертей; он больше не хотел встречаться со смертью лично и знал, что не может ничего изменить.

В тот вечер — снова в Луну созревания, незадолго до его дня рождения и первой годовщины видения — Паха Сапа тихонько оставил армию и Форт-Робинсон. Никто не преследовал его. Кудрявый умер от аппендицита двумя месяцами ранее, а больше никто не обращал внимания на присутствие или отсутствие одиннадцати- или двенадцатилетнего мальчишки-индейца.

Паха Сапа вернулся в Черные холмы, но не для того, чтобы охотиться, разбить стоянку или поклоняться. Он вернулся в вонючий городок горняков Дедвуд, чтобы найти работу или воровать.

И там, уже оказавшись в тюрьме после первой неудачной попытки воровства, за которую ему вполне могла грозить смерть через повешение, он встретил шаманов, которые были одеты, словно вороны, в черное и носили белые воротнички, они-то и завели эту нелепую палаточную школу на холме.

И если бы он когда-нибудь рассказал эту историю Рейн или Роберту, то добавил бы, что если вазичу говорили о Голодном марше и сражении за Тощую горку, то для лакота это сражение — сражение, в котором юный Паха Сапа вывел генерала Крука прямо на Шального Коня, — навсегда осталось «Битвой, в которой мы потеряли Черные холмы».

19 Нью-Йорк

1 апреля 1933 г.

По пути в город на поезде Паха Сапа читает в утренней газете об Адольфе Гитлере.

В Вашингтоне уже месяц как новый президент — ФДР (и по мнению большинства голосующих в Южной Дакоте, которая преимущественно является республиканским штатом, уже становятся ясны контуры социалистической программы этого человека в Белом доме), а в Германии в январе канцлером стал Гитлер. Судя по статьям в этой и других недавних газетах, проблема там не в социализме, а в антисемитизме нового канцлера и его партии. Евреи протестуют, пишет «Нью-Йорк таймс», но нацисты, получившие полную власть в результате голосования, отвечают на эти протесты, выставляя пикеты из своих головорезов у еврейских магазинов, и пикеты прогоняют покупателей, готовых покупать у евреев.

Здесь, в городе, в который въезжает Паха Сапа, в ходе митингов протеста 27 марта (пятью днями ранее) на Мэдисон-Сквер-Гарден собралась громадная толпа в пятьдесят пять тысяч человек, где президент АФТ[85] Уильям Грин, сенатор Роберт Ф. Вагнер и популярный Ал Смит, бывший губернатор штата Нью-Йорк, призвали к прекращению террора против немецких евреев. Протесты проходили также в Чикаго, Филадельфии, Кливленде, Бостоне и более чем в десятке других городов.