Черные кипарисы

Наконец с сине-белой аэрофлотовской сумкой на плече — ТУ рассекает облака — явилась Лида. Толстенькая, румяная. Аня кинулась к ней и крепко обняла за плечи — одной девчонке всегда немножко тоскливо среди мальчишек, даже если это очень хорошие и веселые мальчишки.

Вдруг Аня заметила, как лицо Феликса потемнело, губы сжались. Он смотрел вниз, в проулок, туда, откуда только что появились Лида и она, Аня. И тотчас почти автоматически туда повернул голову Адъютант.

— Димка?! — вскрикнул он. — Кого это он буксирует? Никак того… Того самого, что приехал вчера…

— Кто ему разрешил? — Феликс пнул ногой свой большой рюкзак, лежавший возле него. — Мы ничего, кроме имени, не знаем о нем, а он…

— Ничего страшного! — Ане стало совсем весело, — Он, по-моему, ничего мальчик. — И вспомнила, как вчера Ваня предложил ей взять любую книжку из развалившейся картонной коробки и чуть не силой всовывал ей «Путешествие Гулливера», а она сказала, что читала его еще в четвертом.

— Но ведь был уговор — посторонних не брать! — сказал Феликс.

— Разве был? — явно придуриваясь, спросил Артем. — Первый раз слышу… И какой же он посторонний? С одного двора…

Ваня издали поздоровался с ними, и напрасно. Солидней, более по-мужски было бы подойти поближе и протянуть каждому руку.

— Тебя кто звал? — спросил Феликс.

— Да никто. — Ваня будто и не заметил ледяного тона. — Разве надо, чтоб кто-то звал? Я от Димы узнал и решил вчера пойти, а потом раздумал, и тут Димка прибежал… Пойду, пожалуй… Интересно…

«А глаза у него — ничего, совсем ничего… Красивые, можно сказать, глаза!» — подумала Аня.

— Иди, на этот раз разрешаем. — Феликс, не глядя на Ваню, стал развязывать свой рюкзак. — Аня, давай багаж.

Она вместе с рюкзачком тайком сунула ему сложенную шифрограмму, и Феликс опустил рюкзачок в свой огромный мешок, точно селедку в китовую пасть, а шифрограмму спрятал в карман. Потом и Лидина сумка исчезла в разинутой пасти.

Феликс затянул располневший рюкзак и посмотрел на Ваню: фигурка не очень складная, видавшая виды курточка с капюшоном, узкие в облипку брюки, на плече болтается «Смена» в коричнево-красном футляре…

— Ходил когда-нибудь в горы? — спросил Феликс.

— Откуда ж под Ярославлем горы?

— Я не спрашиваю, есть они там или нет, я спрашиваю: ходил в горы?

— Нет. — И опять, кажется, Ваню совсем не обидел такой тон, потому что он оглянулся и радостно, словно выдохнул, закричал: — Ой, как далеко видно отсюда! Замечательно! — И без того полные губы его вдруг вспухли и стали как у негра.

Аня с жалостью посмотрела на Ваню: он совсем не понимал, что мальчишки терпеть не могут такой наивности и простоты, уж это надо знать ему — не маленький.

— А какие моря ты видел, кроме нашего? — спросил Семка, и едкое, скоморошье лицо его так и заерзало.

— Великий, или Тихий, океан! — прокричал Захарка, однако и эта явная издевка не произвела на Ваню никакого впечатления, и Ане стало совсем досадно. Ну как Ваня ничего не понимает и не чувствует? Даже Феликсу, который умнее, выше и великодушнее всех, Ваня пришелся не по сердцу. Как бы ему подсказать, что нельзя так?.. И тут, на мгновенье отвлекшись от своих мыслей, Аня подумала, что Феликса иногда чуточку заносит — хотя бы во время разгрузки машины… Зачем ему это?

— А морскую собаку ты едал? — спросил Адъютант.

— Он предпочитает иметь дело не с собаками, а с лопоухими кроликами, — ввернул Семка и блеснул прозрачными и сладкими, как леденцы, зелеными глазами.

— Хватит вам, остряки! — оборвал его Аркаша. — У меня уже барабанные перепонки болят от вашего остроумия… Скажите лучше, где Витька.

— Его папанька прибывает на ржавой кастрюле, — съязвил Адъютант, — и Витька помогает ему подсчитывать потомство — все ли налицо…

— А тебе-то что? — спросила Аня, знавшая, что сегодня в самом деле должен был прийти отряд колхозных сейнеров, промышлявших далеко в море рыбу. — Твоего-то братана за пьянку не взяли на сейнер даже гальюны чистить, а его отец — матрос первого класса.

— А толку-то что! У наших берегов хватит кефали, и не надо болтаться месяц в море.

Аня терпеть не могла Адъютанта за его пронырливость и за то, что он вечно торчал, и пасся около Феликса, и смотрел ему в рот, ожидая приказа, прятался за его спиной.

Мало того, он даже вился возле нее, норовил помочь и угодить…

Не Феликс ли приказал?

И еще не нравилось Ане, что Адъютант порочил Витьку, а Феликс и не пытался защищать его… Или Адъютант ему дороже всех?

— Долго еще будем ждать? — Артем поправил очки. — Сам ведь предупреждал…

— Пока не придет, — сказал Феликс.

— Все, — вдруг сказал Артем. — Кто хочет ждать — ждите, а я пошел… От зноя ведь подохнем… Кто со мной?

— Я, — сказал Дима. — Идем, Ваня…

— Иду, — ответил тот. — Витя, наверно, не может прийти… Я бы тоже не пришел, если бы отец с моря вернулся.

— Тебя не спрашивают, — Феликс отвернулся от него.

— Почему? У вас не все имеют право голоса? Да? Что надо сделать, чтобы получить его?

Феликс ничего не ответил, но, повернувшись, неожиданно для себя заметил, что на Аркашиных губах появилась улыбка.

Глава 9 ЧЕРНЫЕ ГРИФЫ