Черные колокола

С этого восклицания и завязалась оживленная беседа. Вальтер был очень приветлив, держался непринужденно, беспрестанно улыбался, шутил, часто употреблял ту же терминологию, что и русские. Он поразил их знанием Ленинграда, Москвы и лучших картин Эрмитажа и Третьяковской галереи. Знал превосходно не только русскую литературу девятнадцатого и начала двадцатого века, но и советскую: Маяковского, Блока, Есенина, Демьяна Бедного, Шолохова, Алексея Толстого, Фадеева, Эренбурга и менее знаменитых — Тихона Семушкина, Бориса Слуцкого, Ольгу Берггольц, Бориса Корнилова, Тендрякова, Сергея Антонова. Успел даже прочитать только что напечатанный в «Новом мире» роман Дудинцева «Не хлебом единым».

Представляясь, он широко, добродушно осклабился, поправил очки и вызывающе, под всеобщий смех русских, отрекомендовался:

— Я из самого центра мракобесия. Бывший студент папского университета. Священник.

Находчивый русский подхватил вызов:

— И будущий кардинал, а может быть, и папа римский.

— Может быть, может быть. — Вальтер Бранд засмеялся. — Папой не рождаются. Но как это по-вашему… плох тот казак, который не хочет быть атаманом…

Осмотрев собор, русские туристы поехали дальше на север, к Фалуну. Использовав автостоп, поехал с ними в одном автобусе и будущий папа энский. Спорил, убежденно доказывал. Исповедовался. Внимательно выслушивал доводы своих противников… И ни на мгновение не заскучал, не пожалел, что встретился с русскими.

Случайная встреча, но не мимолетная. Глубоко распахала она душу Вальтера. Вся жизнь Вальтера Бранда дальше покатилась под знаком того, о чем думал, разговаривая с русскими, что чувствовал, какие сделал выводы. Он понял всю мудрость святейшего престола, всю силу его замысла, дальновидности. Смертельного врага своего нельзя победить одной лишь ненавистью. Его надо хорошо знать, неустанно изучать, и не поверхностно. Надо исследовать его изнутри. Его глазами увидеть мир. Достичь того, к чему он сам стремится, и разведать, что это такое, в какой мере опасно для святой веры.

После этой встречи Вальтер с новой энергией набросился на русский язык, на русскую и советскую историю, на книги Ленина, Маркса. Ежедневно в институтской библиотеке читал московские, варшавские, будапештские газеты, журналы.

Встреча в соборе Упсала знаменательна была еще и в другом отношении. Она заставила Вальтера основательно, глубоко изучить родословную святых отцов, Джузеппе Сарто и Ахилла Ратти, предшественников нынешнего папы римского — Пия Х и Пия XI. Два этих владыки пронесли факелы святой веры от истока двадцатого века чуть ли не до его золотой середины.

Еще в 1905 году Пий Х призвал всех католиков русской империи, прежде всего польских епископов и их паству, воздвигнуть нерушимую стену на пути революции, надвигавшейся из Петербурга, Москвы, Баку, Киева, сохранить любовь и верность царю-батюшке. Позже Пий Х принимал решительные меры, хотел обновленным на современный лад средневековым клерикализмом сокрушить все зарожденные и развивающиеся социалистические идеи. В 1907 году Пий Х обнародовал энциклику, направленную против всего, что угрожало расшатать величие святейшего престола. Накануне первой мировой войны Пий Х поддержал габсбургскую монархию, главный опорный пункт Читта дель Ватикано в Европе.

Ахилл Ратти, папа Пий XI, был еще более нетерпимым ко всему красному. В 1919 году, в роли папского нунция в Варшаве, он опекал все антисоветские объединения, был душой всех заговоров, толкнул армию Пилсудского на войну с Советами, благословил поход на Киев. Пий XI повысил авторитет Читта дель Ватикано в решении международных проблем, заключив конкордаты с сильнейшими европейскими государствами. Латеранским договором в 1929 году он оформил тесный союз с Муссолини и его партией, а в 1933-м, когда Гитлер пришел к власти, — конкордат с новой Германией. В тридцатые годы стал во главе «крестового похода» против большевистской России. Беспрестанно поддерживал и дуче, и фюрера, и каудильо.

Пий XII, следуя по стопам своих предшественников, во многом превзошел их.

Всякий, кто проявляет ожесточение, подобное тому, какое жило и живет в сердцах пап двадцатого столетия, возвышается в глазах святейшего престола и в мире католиков. Борись с коммунистами во всеоружии, талантливо, и ты обеспечишь себе место в ряду богом избранных.

Кто станет новым папой римским? Тот, кто умножит антикоммунистическую славу своих предшественников. Кардинал Миндсенти умножал ее на протяжении долгих лет, даже в тюрьме. Ему и быть на святейшем престоле.

А кто его сменит? Где же железные роты, из которых выйдут римские папы шестидесятых, семидесятых годов и последних десятилетий двадцатого века?

Вальтер Бранд в числе многих достойных католиков, кандидатов в папы, видел и себя. Да, он и здесь, вдали от Рима, от святейшего престола, твердо уверен, что доберется до цели. Пусть всю жизнь будет шагать, ползти, но в конце концов все-таки доберется…

Большие воспоминания и размышления вызвал у Вальтера Бранда этот чернорукий, плохо умытый, но гордый «национальный гвардеец», в прошлом коммунист.