Чёрные корабли

Наместник, о котором Ней отозвался как о человеке сведущем и искушенном, мгновенно оценил положение. Либо Ней говорит правду, и тогда царству грозит опасность, либо он ложный гонец, посланный неприятелем выманить египетский флот и открыть дорогу ждущим поблизости пиратам. Побитые непогодой корабли и количество женщин и детей, которые никак не могут быть частью пиратского войска, говорят в нашу пользу. Но нас здесь никто не знает — никто не поручится за то, что мы сами не замешаны в сговоре, о котором рассказываем.

Наместник выбрал средний путь, не удостоив нас ни верой, ни недоверием. Четыре быстроходных корабля он выслал на разведку: они отправятся на север к Аскалону, чтобы выждать и посмотреть, вправду ли туда подойдет пиратский флот. Прочие корабли он оставил наготове в Тамиате и лишь несколько из них отрядил идти с нами на юг, в Мемфис. Они будут сопровождать нас вверх по Нилу до столицы Нижнего Египта, где мы сообщим наши новости ближайшему доверенному лицу фараона — его сестре, царевне Басетамон. Там, явно не случайно, мы окажемся вдалеке от побережья и не сможем безнаказанно уплыть, если вдруг выяснится, что мы пособничаем пиратам.

Так, сопровождаемые десятью египетскими кораблями, мы начали путь на юг по широкому протоку — одному из рукавов Нила. Река, вначале узкая и мелководная, текла между склоненными над ней деревьями и лозами; края ее заросли тростником так, что не видно было, где кончается вода и начинается берег. Аромат лотосов смешивался с густыми болотными запахами. То и дело взмывали в воздух потревоженные утки, на мелководье ловили рыбу цапли.

Охотились за рыбой и крокодилы. Один, длиной в человеческий рост, проплыл вплотную к «Дельфину», покосившись хищным глазом на Тию, стоявшую с ребенком у ограждения. Я вдруг вспомнила рассказ Мик-эля. Теперь понятно, почему здешние люди считают крокодилов воплощением зла. Не здесь ли рожден и сам Мик-эль — в давние времена, на самой заре мира…

На второй день река стала шире, растительность по берегам поредела. Теперь вдоль реки виднелись возделанные земли и работающие на ячменных полях мужчины и женщины, собирающие бобы на ярко-зеленых грядах. Ни олив, ни миндаля, ни других привычных деревьев — кроме смоковниц, ради плодов посаженных рядом с домами. Несчетные рыбачьи лодки стремительно сворачивали с нашего пути; по берегам стояли баржи, на которые сгружался урожай.

Когда Кос принял кормило, Ксандр пришел постоять со мной на носовой палубе.

— Видела? — кивнул он в сторону деревни на берегу. Голый мальчик, пасший гусей, уставился на наши корабли, опустив руку с прутиком. Позади него дым из деревенской пекарни поднимался, закручиваясь, в безветренное небо.

— Что именно?

— Никаких стен и оград, кроме глинобитных, — пояснил он. — И не только в простых деревнях — города тоже стоят незащищенными. Нет стен между городом и полем, и поля подходят к самой реке.

— Наверное, именно о таком и слышал Неоптолем. Неудивительно, что он считает египетские земли легкой добычей.

— Неслыханное дело. Города без стен… Дети, которые глазеют на чужаков и не боятся, что на них направят стрелу…

— Люди живут в спокойствии, — сказала я. — В течение долгих мирных лет. Настолько долгих, что война для тебя — это то, куда ты идешь, а не то, что приходит к тебе. — Я наклонилась вперед, глядя поверх реки. — В этой земле заключена сила, какой я раньше не встречала. Простор и спокойствие. Здешние боги могущественны, и люди не знают страха уже много поколений.

Ксандр покачал головой:

— Если так — да помогут им боги, когда придет Неоптолем! В селениях, наверно, и мечей-то нет, разве что единственный на два десятка человек.

Я почувствовала Ее руку на спине, словно шепот ветра. «Так выглядит мирная жизнь. Ты не сможешь ее найти, если никогда не видела — ты, дитя войны, дитя своего народа».

И я стала наблюдать. Я поднималась с солнцем и смотрела, как египтяне начинают день — жрецы в маленьких храмах воздевают руки к солнцу, работники идут на поля, женщины с кувшинами спускаются за водой… Некоторые останавливались посмотреть на наш корабль, чернеющий среди светлых речных лодок с косым парусом и ярко выкрашенных египетских судов. Но никто не бежал в ужасе прятать семьи и имущество: им было любопытно, но не страшно. Так выглядит мирная жизнь…

На следующий день протоки слились вместе, и я поняла, почему Нил называют величайшей рекой мира. Берега его расходились так широко, что мы плыли по нему почти как по морю. Широкий, спокойный, безупречно плавный, Нил тек свободно и ровно, не встречая на своем пути ни уступов, ни скал, которые я так часто видела на других реках. Иногда попадались отмели, на их песчаном дне лежали крокодилы — вода покрывала их лишь на пядь, так что наружу выступали одни наросты на голове.