Чёрные короли. Свинцовые небеса

Крыло выпало из рук солдат, накрывая бешено бьющиеся в агонии кольца огромной змеи.

– Меняю на винтовку! – сразу восхищенно предложил здоровяк, от возбуждения потирая руки, – как ты ее! Одним ударом и отсек голову! Патроны потом найдешь! Бери! Хорошая винтовка. Новая!

– Не нужна мне винтовка! – пробормотал я, перестав икать. Покосился на отрубленную плоскую голову. Пятнистая желто-зеленая гадина продолжала энергично грызть челюстями невидимого противника. – Зачем мне винтовка? У меня нож.

– Хороший, – с сожалением сказал рядовой. – Тоже такой хочу. Мне на дембель надо. На пояс бы прицепил для форса. Потом маме подарил бы, пускай картошку чистит.

– Захотел, чтоб она без пальцев осталась? Ты точно моряк? – на всякий случай уточнил капрал, сплевывая в дождь на змею. Попал точно в немигающий глаз рептилии. – Ловко ножом орудуешь. Как спецназовец. Где тренировали? Какой лагерь? Может, знаю кого из инструкторов. – Он упивался своей важностью. Словно голову змее сам отсек.

– А ее есть можно? – спросил новобранец, кивая на змею. В животах у всех тревожно заурчало. Здоровяк осторожно приподнял свой край крыла, поглядел на кольца и радостно сказал:

– Ее есть нужно!

– Не благодарите, – сказал я, махая головой, стряхивая капли дождя и вытираясь рукой. Дрожать начал. Видно адреналин стал отпускать.

Трое пехотинцев непонимающе посмотрели на меня. Потом капрал хмыкнул и отвернулся, поддевая ногой палку, типа начал хворост собирать. Я кивнул – еще помучаемся костер разводить из мокрых палок. Новобранец вдруг понял и, раскрыв объятия, начал шагать ко мне, приговаривая:

– Морячок! – на лице застыла гримаса радости. Страшнее я ничего не видел. Поспешно наклонил в его сторону деревце, отгораживаясь, и перекрывая путь к себе.

– Достаточно спасибо сказать. Не надо объятий.

– Спасибо! – подал голос здоровяк. – За ужин спасибо. Тебе лучший кусок будет.

– Спасибо, морячок, – новобранец выглядывал из-за веток моего деревца, и лицо его светилось от счастья. Близко стоит. Опасно. Я даже оробел немного, глядя на топор в его руках. – Слышал? Тебе лучший кусок будет.

Я кивнул, отворачиваясь. Палка в руках подрагивала. Рядовой отступил. Я облегченно вздохнул.

Скорей бы за нами спасатели прилетели. Тут я поддерживал высказанную вслух мысль дембеля.

Что-то мне на душе очень беспокойно.

После ужина тревога ушла. Разморило. Идти никуда не хотелось. И, видно, не мне одному. Под крылом было удобно, почти как у тещи на веранде. Нескончаемый дождь барабанил по жести. Пламя в костре мирно волновалось, убаюкивая. Курорт. Жаль, змея быстро кончилась. Рядовые запекали шиши. Я полулежал, прижимаясь спиной к камню. Капрал подкидывал мелкие сучья в пламя, больше забавляясь.

– Меня, кстати, Илья зовут, – добродушно улыбаясь, неожиданно сказал неунывающий здоровяк.

– Рядовой! А тебя кто-то спрашивал? – нахмурился ветеран и ветка в его руках угрожающе хрустнула.

– Нет. Вот я и представился!

– Представился он, – заворчал старик, веткой шевеля угли в костре, и неожиданно заявил. – Капрал Гнедович.

– А по имени? – Илья улыбался. Капрал привычно нахмурился, свел кустистые брови, сердито стрельнул глазами:

– По отчеству что ли?

– Ну да. По отчеству. Раз имени нет, – здоровяк махнул палкой с насаженным куском шиши.

– Прохорович.

Мы примолкли. В костре громко стрельнул уголек.

– Ничего себе отчество, – сказал Илья, – ели выговоришь. Тебе бы лучше подошло Порохович. Ты как порох. Спичку поднеси, и рванешь. Точно, как порох, я тебе говорю!

– Я как капрал тебе говорю, – задумчиво начал старик, – объявляю тебе два наряда вне очереди.

– За что?!

– За неуставные отношения со старшим по званию!

– Есть, два наряда вне очереди, – уныло отозвался Илья. – А тебя как зовут, салага? – Новобранец получил тычок локтем. Хотел расстроиться, но здоровяк протянул ему палку с мясом, и печаль тут же сменилась радостью. Обжигаясь, паренек задорно прочавкал:

– Сережка!

– Ну и имечко, – отожравшийся на армейских пайках дембель покачал головой, и я заметил большую складку у шеи – вот куда жирок отложился.

– Мама так всегда звала! – Сережка скривился, вспоминая дом, и снова обжегся.

– Да ты хоть дуй! – подсказал со своего места капрал. – Тут мамок нет. Но черт с тобой, будешь Сережкой.

Все покосились на меня. Я понял, что настала моя очередь. Прокашлялся для порядка и чинно, коротко представился:

– Иван, – кивнув головой.

Пехи недоверчиво посмотрели на меня. Сережка перестал есть и пугливо улыбнулся, растягивая перепачканные от жира губы. Капрал нахмурился, сдвинул пилотку на глаза. Илья не удержался и начал громко смеяться, хлопая себя по коленки. Через секунду к нему присоединился Сережка, решив, что понял шутку.

Глядя на их веселье, я, ничего не понимая, осторожно спросил у Прохоровича:

– Что?

Тот кашлянул, словно поперхнулся и отвел глаза.

– Да что не так-то? – я недоверчиво смотрел на пехотинцев.

– Какой ты Иван, если ты – Виктор, – пробормотал капрал и постучал себя по нашивке на груди. Я скосил глаза на свою нашивку и растерянно хмыкнул. Там было написано: Виктор Рябин, третий лейтенант ВМФ.