«Черные купола». Выстрел в прошлое

— Там где-то фонарь фрицевский лежит, подбери его и посмотри, что там у них в палатке происходит. Может, еще кто заныкался? Только осторожнее, вон у немца автомат возьми. Я тебя подстрахую, мало ли что…

Подобрав фонарь и оружие, он осматривает палатку. Никого, надо полагать, все немцы кончились.

Забираю фонарь и, выйдя на улицу, описываю им три круга в воздухе. Условный сигнал, теперь все остальные скоро подойдут сюда. Захожу назад в палатку. Тут уже горит керосиновая лампа. Более-менее светло. Сажусь к столику, стоящему в глубине палатки, и перезаряжаю оружие. «Наган» пуст, в пистолете осталось два патрона. Хреновато… у меня теперь всего одна обойма к нему осталась.

— Держи! — протягиваю Плиеву кобуру с «наганом». — Вовремя ты его мне дал, видишь — пригодился!

— Спасибо, командир! — подходит он ко мне. — Я теперь твой должник!

— С чего бы это?

Вместо ответа он поднимает ногу. Не сразу понимаю что к чему и только спустя пару секунд вижу, что каблук на сапоге начисто сорван. Пулей, что ли? Так вот, какие ошметки летели в разные стороны!

— Ну, ты и везунчик! Фриц-то, считай, почти полмагазина высадил!

— Это не я везунчик! Если бы ты меня не толкнул…

— Ладно! Сегодня я, завтра ты… Потом еще кто-нибудь руку вовремя протянет. Так и выживем все вместе.

Он вешает кобуру с «наганом» себе на ремень, убедился, значит, что надо его под рукой иметь?

Пока не подошли остальные, осматриваю наскоро палатку. Так, что тут есть интересного?

Ремень с пистолетной кобурой. Супер! Что в кобуре? «Парабеллум». Ну… в принципе сойдет. Вешаю кобуру себе на ремень. По-русски, на правый бок. Теперь у меня оба ствола под правую руку приспособлены. Ну, если учесть, что в «маузере» всего одна обойма, то и оставим его на крайний случай. Наклоняюсь к автоматчику и выщелкиваю из запасного магазина с десяток патронов. Вот, теперь у меня и для «парабеллума» запас имеется.

Еще тут что?

Автомат. На спинке стула висит. Этот я командованию не отдам, и у меня есть, кого им вооружить.

Деревянный ящик. С патронами? Точно, теперь и у пулеметчиков запас есть чем пополнить.

Дальше осмотреть все не успеваю, на улице слышен топот ног.

На всякий случай беру автомат на изготовку.

Слышу, как бегущих окликает Михаил, и уже через десяток секунд в палатку вваливаются все остальные бойцы. Нет только Шифрина. Все верно, его с поста никто не снимал.

— Ну, ни хрена ж себе… — ошарашенно качает головой Асанович. — Вот это побоище тут у вас…

— Разрешите, герр лейтенант? — В приоткрывшуюся дверь заглянул дежурный по лагерю.

— Да, Гашке, входите. Что там у вас?

— Доставили этого русского, который просился к вам на допрос.

— Давайте его, у меня не так много времени, еще предстоит работа с документами.

— Яволь!

В комнату вступил человек в советской военной форме. Ремень у него отсутствовал, и гимнастерка болталась бесформенным балахоном. В руках он комкал снятую с головы пилотку. Сделав пару шагов, вошедший остановился и робко улыбнулся.

— У вас есть причины для веселья? — резко, по-русски, спросил его лейтенант. — Поделитесь ими со мной, может быть, порадуемся вместе?

— Никак нет, господин офицер! То есть да, конечно, я очень рад, что вы нашли время… чтобы меня выслушать… это очень важно!

— Для кого?

— Что?

— Для кого это важно?

— Э-э-э… для великой Германии, господин офицер!

— Настолько важно, что вы решились оторвать меня от неотложных дел? Вы понимаете, что мое время стоит очень дорого?

— Конечно, господин офицер! Все понимаю! Поверьте, если бы не большая срочность данного вопроса, я не осмелился бы отвлекать вас от вашей, несомненно, очень серьезной и ответственной работы… э-э-э… виноват, от службы…

Лейтенант поднял со стола картонную папку.

— Итак… Будрайтис Янис Арнольдович, тысяча девятьсот двадцатого года рождения, призван в армию из Каунаса, боец… ну, это неинтересно… взят в плен…

— Извините, господин офицер!

— Что такое?!

— Меня не брали в плен! Я сам сдался и даже принес с собой свое оружие!

— Немыслимое приобретение для германской армии! — Лейтенант скептически оглядел своего собеседника. — Да этого добра у нас и так достаточно! Как давно вы попали в окружение?

— Более месяца, господин офицер!

— Германская армия давно уже ушла вперед. От фронта вас отделяют десятки километров. Связи с командованием у окруженных войск нет. Что же такого важного может там происходить? Настолько важного, что вы решились меня побеспокоить? Все мелкие вопросы вы могли задать дежурному.

— Это не мелкий вопрос! Данные сведения могут иметь важное значение!

— Да? Ладно. — Лейтенант откинулся на спинку стула. — Рассказывайте…

— Когда я попал в окружение, то сразу же хотел перейти на вашу сторону.

— Чего же вы медлили?

— За нами постоянно следили командиры и комиссары. Никому не разрешалось уходить куда-либо в одиночку, только группами. И то только в том случае, если в группе был хотя бы один коммунист или комсомолец! Да и, кроме того, господин офицер, не хотелось уходить с пустыми руками.

— Поясните.

— Ну… в том смысле, что я хотел доставить германской армии что-нибудь нужное и полезное!