Черные минуты

Прежде чем пожать протянутую руку, тот долго качал головой и вращал глазами, пытаясь сфокусироваться. Наконец, ему это удалось. Вообще-то Ранхель всегда старался держаться от него подальше в прямом и переносном смыслах, потому что здоровяк Круз, подобно Траволте, имел кучу подростковых комплексов и мог взбеситься с полпинка.

— Что он несет? — поморщился Евангелист. — Я ничего не понимаю.

— Он ругает босса, — перевела девушка, пьяно покачиваясь. Она была в рыжем парике и зеленом платье. — Его босс — мерзавец.

Круз согласно кивнул.

— Кто-нибудь в курсе, что происходит? — громко спросил Вонг. Тут приходилось кричать, чтобы соседи тебя услышали. — Говорят, что к нам направляют спецов из СБП.

По спине у Ранхеля побежали мурашки. СБП — это служба безопасности, подчиненная лично президенту. В последний раз они приезжали в 1971 году, во время студенческих волнений. С протестантами тогда обошлись очень жестоко. Репрессиям подверглись не только зачинщики, но даже свидетели, которых вызывали для дачи показаний. СБП отстранила от дел местную полицию. Лейтенант Ривера, присутствовавший на одном из допросов, потом вспоминал, что свидетель не успел еще и слова сказать, а агент СБП заехал ему в глаз, и это при том, что парень явился добровольно.

— Возьми себе колу, — посоветовал Евангелист. — Все остальное в баре выпивка.

Видя, что Ранхель сидит, задумавшись, и не отвечает, он сам взял с виду чистую чашку, плеснул туда черной жидкости и подвинул ему. Но Круз Тревино схватил чашку, вылил колу на пол, взамен налил рому, а затем стал грубо совать Ранхелю.

— Эй, дружище, что ты делаешь? Он не хотел пить, хватит с меня тебя одного, — запротестовал Евангелист. В ответ Круз сурово погрозил ему пальцем, давая понять, что это приказ.

— Понял, я понял, — примирительно сказал Евангелист и шепнул на ухо Ранхелю: — С ним лучше не спорить, он совсем пьяный.

В этот момент песня кончилась, из микрофона раздался скрежет, царапающий барабанные перепонки, затем упругие удары и голос диджея: «Тест… один, два, три… тест». Закончив проверку, он объявил, что музыкальный автомат клуба «Чероки» имеет честь представить «дорогим гостям» вечернее шоу — танцевальный конкурс элегантных леди клуба «Мулатто», прибывших сию минуту из нашей братской республики Чиуауа, дабы порадовать нас своим искусством под прекрасные мелодии. Зазвучала «Эль Бодегеро», заклубились искусственные облака. В темноте, полдюжины девушек начали пробираться к танцполу, уклоняясь по пути от мужских рук, норовящих ущипнуть за мягкое.

— Ничего они не умеют, — презрительно заметила подруга Круза. — Видела я их, они не профессионалы. Ни бедрами подвигать, ни грудь показать.

Когда они вышли на танцпол, стало понятно, что с девушками и впрямь что-то не то. Уверенные в себе молодые особы в обтягивающих костюмах — две крашеные блондинки, две брюнетки, одна чернокожая и одна китаянка. Они совсем не напоминали стриптизерш. Высокие и худые, по сравнению с обычными стриптизершами просто тощие. Самая толстая не тяжелее ста тридцати фунтов, пропорционально распределенных по всему телу! Они будто явились из фильма Оливии Ньютон-Джон.

— Блудницы, — буркнул Евангелист.

Девушки распределились по танцполу и начали свой сверхзвуковой танец. Ранхелю показалось, что движения у них чересчур сдержанные для такого заведения. Ничего развратного, провокационного, так что «дорогие гости», поглядев минуту-другую, начали зевать. Обычная реакция на всякое более интеллектуальное, чем публичный дом, явление.

Одна танцовщица воздела руки и выгнула спину, одновременно падая на колени. Этот жест был бы куда более уместен в телепередаче, чем на этом обшарпанном танцполе, где пляшут под «Джексон Файв». Ранхель наконец понял, что происходит. Это современный танец, и танцовщицы соответствующие. Бедные девчонки, что с ними сейчас сделают. В лучшем случае они будут освистаны.

Ранхель бросил в чашку с ромом два кубика льда и выпил почти все, надеясь, что алкоголь хоть немного поможет снять усталость и напряжение. Мысли о работе не оставляли его. «Значит, так, шеф не желает связываться с Джеком Уильямсом, поэтому он поручил расследование Траволте. Потом он окрысился на меня из-за листовок, посчитав, что это моих рук дело. Еще он сунул мне взятку от имени конгрессмена Волфера, чтобы я не рыпался. Будь тут дядя Мигель, он сказал бы: «Ты что, совсем дурачок, Винсенте? Можно подумать, тебя по знакомству на работу приняли. Думай, черт подери, факты смотрят тебе в лицо».

Из колонок гремела сальса. Теперь и вторая танцовщица упала на колени рядом с первой и молитвенно воздела руки.

— Вы, стервы, накурились, что ли? — взвизгнула пьяная шлюха и подлила ром для Круза.