Черные начала. Том 12

Люди любят играться с тем, чего не понимают. И кажется, теперь я понимал, чем они тут занимались…

Твари прыгнули прямо со стен на меня.

Первую я встретил прямым ударом в рожу кулаком, попутно ныряя вперёд — от такого удара в полёте тварь сделала сальто в воздухе и упала плашмя на пол. Уклонился от другой, перескочил какую-то научную утварь, схватил по пути каменную плиту, служившую столом. Крутанулся и как ракеткой отбил прыгнувшую на меня тварь прямо в стену.

И чтобы не терять инерции, сделав ещё один оборот, этой же плитой я влепил другой твари, словно битой, отправив полёт и следом прибил к полу третью. Сразу же отпрыгнул назад, от удара когтистой лапы, схватил со стола два больших мясницких крюка и замер, глядя на тварей, которые стягивались ко мне напротив.

Всё это было когда-то людьми, живыми людьми. А теперь это была разновидность упырей, тварей, которых сотворили, как я понимаю, искусственно в застенках этого замка. И те пиктограммы обозначали не что-то, а их разновидность, уровень.

Возможно, их даже использовали при создании этих тварей как какой-то фокус Ци, печать или ещё что-то. И если первая простая пиктограмма была для простеньких упрей, то вторая, что сложнее создавала вот это вот чудо.

Интересно было посмотреть, что они создали третьей пиктограммой. Или нет, я чувствовал, что нечто тёмное до сих пор рядом, как всё дерьмо клубится вокруг него, и существо замерло, выжидая где-то во тьме, в недосягаемости моих глаз и чувств, но готовое тоже попробовать меня на зуб.

Ну что ж, пусть попробует. Пусть все попробуют!

Я взревел своим рыком, показывая всю животную натуру, которую обрёл со смертью. Слегка пригнув колени и разведя руки в стороны, будто приглашая их к себе. Я чувствовал, как растут с болью когти на пальцах и вытягиваются зубы, как я становлюсь всё меньше и меньше похож на человека.

На моё хриплый рёв они ответили яростным хриплым шипением. Искусственно созданная нежить против настоящей. Что ж, посмотрим, на что вы способны…

Я ринулся вперёд

Взмахнул рукой в рывке, и крюк, словно коготь воткнулся и разорвал грудную клетку первой же твари. Уклонился от другой и пинком отправил ещё одну в полёт. Крутанулся на месте, порвав глотку следующему упырю, и бросился сторону той херотени, что уже готовилась прыгнуть на меня.

Оба крюка вошли в её череп, после чего я резко развёл руки и порвал башку бедного существа нахрен. И тут же сцепился с упырём, который прыгнул мне на спину. Он пытался вгрызться мне в шею, было довольно просто его сдёрнуть — воткнул крюки ему в спину да и сдёрнул на пол перед собой, как мешок. Наступил на череп и отпрыгнул, уклонившись от удара, оставив в нём оружие.

А после бросился с голыми руками на тех, кто остался, готовый рвать упырей на части.

Во мне, скорее всего, проснулось всё звериное, что пришло вместе с моей смертью. Я всё же был теперь частично нежитью, и это не могло пройти бесследно. Я чувствовал кровь, я чувствовал жажду и вкус убийства. Я сам бросался на них, как более крупный хищник, разгоняющий мелких. И не стеснялся пускать в ход зубы, которые были теперь страшным оружием.

Так напрыгнул на спину какому-то паукообразному упырю и вырвал ему зубами клок вместе с позвоночником, заставив осесть на землю. Уклонился от лапы одной твари, и тут же вмазал когтистой лапой по роже другой, сорвав той половину лица. Пригнулся и воткнул когти под рёбра ещё одному упырю, вырвав ему парочку, которые и воткнул в череп следующему. А под конец нырнул перёд, вытянув руку, и та пробила череп упырю, что только спрыгнул передо мной.

Весь бой то вспыхивал перед глазами, то наоборот мерк. Я не мог вспомнить, как оказывался в разных частях зала и почему сейчас я вырываю одной твари из сустава руку, а другой отрываю челюсть. И тем не менее я крутился вокруг них, работая руками и ногами, пока твари пытались атаковать. Жуткие, сильные, но хрупкие — их кости ломались от лёгких ударов.

Я перемалывал их только так.

Может их и было больше, но я был опытнее, и никто не отменял печати, которые я бросал во все стороны. Уроки рукопашки не прошли даром, но теперь я работал ещё и когтями, иногда совсем уж бросаясь как животное на них.

А потом нашёл свой меч и дело вовсе пошло ещё быстрее — одной рукой рвал их, другой рубил. Ненароком вырвал так одному из упырей позвоночник, который оказался у меня в руке, и следом разрубил пополам другого паукообразного упыря. Удар ногой и подкравшийся сзади упырок улетает в стену, пока я продолжаю их шинковать.

Последнему повезло меньше всех.

В тот момент я плохо соображал что делаю, да и голод уже сводил с ума из-за того, что не хватало сил…

Наверное, потому мои зубы сомкнулись на шее твари, которую я повалил на землю. Она билась подо мной, визжала, шипела, пока я пил не только её кровь, но и Ци. Вкус был как у пепельницы с протухшими яйцами, но ты не ты, когда голоден.