Черные начала. Том 3 (СИ)

Я наклонился над мечом и осторожно вытащил его из рук мумии. Та, казалось, отдала его без всякого сопротивления.

— Благодарю, Снежная Королева, — тихо сказал я и слегка поклонился.

Уважение к покойным людям для меня не пустой звук, особенно, когда они помогают тебе.

А что касается меча…

Я осторожно вынул его из ножен.

Хороший, лёгкий, но в то же время в нём чувствовалась сила. Может он артефактный? Или даже духовный? Как знать, но без Люнь мне было это неведомо. На клинке были впечатаны чёрной краской замысловатые узоры. Сами лезвия были идеально заточены, я бы сказал, до бритвенной остроты. Золотая рукоять была обмотана слегка шершавой чёрной тканью, которая препятствовала скольжению.

А на навершии болталась красная кисточка, причём она, в отличие от других предметов из ткани в этой комнате, не потеряла своего цвета, будто время её не коснулось.

Я несколько раз взмахнул мечом, привыкая к его весу и тяжести. Реально, королевский клинок. Вот, бывает, ты берёшь вещь, пробуешь её, и тебе кажется, что она очень хорошая. А потом ты пробуешь действительно качественное оружие, и приходит понимание, что всё, что было до этого — фигня, а именно это…

Вот и с мечом так же. Не то чтобы те были фигнёй, нет, но этот в разы… не знаю даже… лучше ложится в руку, если так можно выразиться.

— Ты хочешь его забрать? — хмуро спросил Зуар.

— И я его заберу.

— Ты не…

— Зуар, давай кое-что раскидаем между нами, — решил я прояснить ситуацию. — Ты со своей раной никуда далеко не уйдёшь, и вполне возможно, что мне придётся тебя тащить и рисковать жизнью. Поэтому подумай хорошенько, прежде чем что-то будешь мне доказывать. К тому же, этот меч послужит нам ещё, и я уверен, что Снежная Королева, которая защищала свой народ, хотела бы, чтобы её клинок продолжал это делать, а не пылился рядом с её трупом.

Зуар понял. Особенно ту часть, где ему потребуется в случае чего моя помощь.

А я тем временем осторожно выглянул на балкон, не рискуя выходить, чтобы тот от старости не обвалился.

Отсюда открывался великолепный вид на пещеру, через которую мы прошли. Правда, теперь она была слегка порушена, но, насколько я видел, великаны, да и каменные солдаты, что уцелели, заняли свои места. Остались лежать лишь их павшие братья.

Не, уже надоело смотреть на пещеру, хреновый видок, если честно…

— Ладно, уходим, остался ещё один проход, который надо проверить.

— А если не он? — сухо спросил Зуар.

— Ну а если не он…

Я смолк.

Замер, глядя на енота, который неожиданно стал пушистым от страха, подняв хвост и ушки.

А потом я услышал и сам.

Хихиканье раздаётся…

Хихиканье, от которого стыло в жилах, и только сейчас я понял, что оно отличалось от того, что издавали те человекоподобные существа.

Оно не принадлежало человеку или чему-либо живому.

И это что-то доносилось снизу.

— О-оно здесь… — просипел побледневший Зуар.

— И мы здесь… — пробормотал я.

А потом до меня дошёл смысл моих же собственных слов.

Вот чёрт…

— Быстрее, уходим! Пушистый, в путь!

Я выскочил из комнаты и обернулся на скрип — Зуар закрыл за нами двери в покои.

— Ты чё, гонишь?!

— Нельзя осквернять её усыпальницу.

— Да нас сейчас самих осквернят!

Я подбежал к Зуару и забросил на плечи, выдавив из него стон.

— Пушистый, ходу!

Пушистый уже лужу напрудил со страху. И, возможно, он чувствовал куда больше, чем я, как и понимал.

Мы бросились по коридору, слыша, как становится всё громче и громче хихиканье. Голодное хихиканье. То самое, что я слышал тогда на улице под аккомпанемент человеческого безумного смеха.

И это что-то шло за нами…

— Быстрее! Нам надо успеть до перекрёстка!

Нам надо успеть до того, как оно перекроет нам путь.

— Мы покойники… — просипел Зуар. — Я не хочу так умирать…

— Не поверишь, но я тоже!

Я бежал как на втором дыхании, как на батарейках «Энерджайзер», как с пенной вечеринки трапов. Я бежал так, будто и не сражался до этого. Нам надо было успеть до того, как это доберётся до перекрёстка. И если последний проход не ведёт к выходу…

Я даже думать об этом не хотел.

Наш топот разносился по коридору. Енот бежал стремительной стрелой, скуля прямо на ходу. Скоро и я скулить начну, учитывая, что хихиканье становится всё ближе, а воздух всё тяжелеет и тяжелеет, тьма становится непроглядной даже для фонаря.

— ОНО ПЕРЕД НАМИ!!! ОНО ПЕРЕД НАМИ!!!!! — неожиданно истошно заорал Зуар, оглушив меня на одно ухо.

Я не знаю, как он и что рассмотрел, но енот завизжал так, что я поступил так же, как и он у двери. Потому что…

Потому как это что-то…

Оно уже было здесь.

Я чувствовал холод, который сводил мышцы, слышал эти истерические смешки, которые были теперь похожи на голодные чавканья, и стрёкот, который разрывал чью-то плоть.

Я не хочу знать, что это, и не хочу оглядываться, мне надо…

Енот захрипел…

Он прибавил скорости и…

И мы выскочили прямо на пересечение четырёх коридоров.

Нам надо было прямо.

Енот, словно бешенный, хрипя, визжа, мочась и гадя тут же на бегу, промчался прямо, совсем позабыв обо всём.

Я следом и… и…

Фонарь… он выхватил… что-то слева от нас…