Черные начала. Том 7

Это была, можно сказать, наружная часть комплекса. Дальше я не заходил, но уже предполагал, куда он выведет. Захлопнув за собой люк, чтобы ни одна тварь не пробралась внутрь, я двинулся по коридору, пока тот не упёрся в небольшой обвал, в котором остался узкий лаз в форме щели. Через него бил затухающий солнечный свет.

— Зу-Зу, здесь тебе придётся самому ножками потопать, так как я тебя не протисну, — поставил я спящий комок меха на пол. — Давай, как выберемся, сразу тебя потащу дальше.

Тот лениво посмотрел на меня, после чего медленно пополз сквозь щель. Благо за это время он похудел, а то ведь мог и не пролезть туда. Следом за ним двинулся и я, осторожно протиснувшись между каменными глыбами. Сейчас было бы весьма некстати, если бы они на мне сомкнулись, но…

Блин, у меня после тех сраных труб в городе обезьян фобия на замкнутые пространства появилась.

Но они не сомкнулись, и я вылез под свет заходящего солнца живым и не раздавленным. Почти сразу мне в лицо ветер бросил сухой песок, заставив поморщиться. И всё же я был рады выбраться наружу.

Это было сложно описать, если честно. Просто меня словно на свободу после тюрьмы выпустили. Удивительно видеть, что над тобой нет потолка, и что вокруг не окружают крепкие надёжные стены, чувствовать свежий прохладный ветер. Я слегка словил странно ощущение, что перебрался из маленькой комнаты в другую, но более крупную, где всё вокруг не более, чем иллюзия, и пройди дальше, как коснёшься стены, на которой просто красивая картинка.

Я с удовольствие закрыл глаза, вдохнув прохладного воздуха, после чего ещё раз огляделся.

Нет, пусть даже такой пустынный вид холмов, но он радовал глаз, особенно под закат всё равно. Всё лучше, чем шесть месяцев сидеть в бункере.

И это ещё хорошо, что мы вечером выбрались. Был бы день, я бы, наверное, подумал хорошенько, стоит ли выходить или нет, так как зрение после подземелья слишком привыкло к темноте. А так нормально, приглушённый свет от заходящего солнца, которое уже практически полностью зашло за сопки, заливая всё приятным оранжевым цветом.

Правда, некоторые свободе так не радовались. Бедный отощавший Зу-Зу едва выбрался из щели. Как тут же лёг на бок и задремал. Пришлось его пушистую податливую тушку закидывая к себе на шею, как воротник.

— Нассышь мне за шиворот — за нос откушу, — предупредил я.

Выход, через который мы выбрались, представлял небольшую щель между двумя валунами, которые, возможно, когда-то были одним целым, а потом раскололись. В любом случае, это было давно, судя по его обветренным краям.

Не удивительно, что этот вход никто и никогда не находил — я едва сделал с десяток шагов, и заметит щель между камнями, куда можно было протиснуться, уже было очень сложно. Ну два валунчика не очень больших и сотен таких же, чего здесь подозрительно, верно? Не знал бы сам, то же бы никогда не заметил их.

А когда спустился ниже, вообще не мог различить на общем песчаном фоне, хотя и запомнил, где искать вход, так как собирался вернуться.

Как только возьму седьмой, вернусь и вкачаюсь до восьмого сразу, чтобы не морочить голову с ядрами и прочей ерундой. Конечно, что можно было взять их с собой, чтобы избавиться от нужды в ядрах, однако, боюсь, я превращусь в урановую установку, которая будет убивать и травить всё в округе. Это уже не говоря о том, что Люнь не сможет выбраться наружу, так как для неё эта аура губительна, а она, как показала практика, очень полезна, чтобы следить за тылом.

С этими мыслями я и отправился топтать пыль на землях, которые больше теперь походили на каменистые пустыни.

От каждого моего шага поднимались небольшие облачка пыли, которые оседали на ботинках. Под ногами начал привычно шуршать камень. Взгляд то и дело высматривал каких-нибудь опасных тварей или признаки жизни, однако эти земли в прямом смысле слова были мертвы. Даже трава, и та завяла настолько, что, если коснуться её, она рассыпалась в песок.

Пришлось пройти очень много, прежде чем вообще появились первые признаки жизни посреди этого мёртвого пейзажа, которые давали хоть какую-то надежду на то, что мы потихоньку выбираемся из мёртвых земель.

А именно трава.

Пока что мёртвая и островками, но тем не менее впервые за долгое время я смог развести костёр и почувствовать тепло помимо того, что излучал Зу-Зу. А то всё это время приходилось мёрзнуть ночью, прижимаясь к пушистому, который заметно исхудал, но исправно работал грелкой. С огромным трудом, но я всё же разжечь его, и Зу-Зу тотчас прибился поближе, грея бока.

— Уже скоро выберемся.

— Угу, — вздохнула Люнь.

— Скоро сможешь выбраться наружу.

— Да скорее бы, Юнксу, скорее бы… — пробормотала она. — А то я будто очутилась вновь в своей тюрьме. Запертая и забытая.

— Но я же с тобой разговариваю постоянно.

— И я рада, — я почувствовал, как она улыбнулась мне мягко. — Спасибо, что поддерживаешь меня. Потому-то я и терпеливо жду, когда мы выйдем из зоны действия этой отравы.