Черные небеса

Ветер со свистом носился по вырубке. После теплого чрева вездехода, мороз казался особенно колючим. Проваливаясь в глубоком снегу, Ной нес обед, надеясь, что еда не успеет остыть, пока он доберется.

У края ямы он остановился. Вокруг лежали горы извлеченного снега и льда. Работа по расчистке была проделана колоссальная. Возле отвала на самодельной лестнице висел Колотун, работая горелкой. Внизу стоял Танк и держал баллон. Караско примостился возле кабины и размеренно стучал молотком по искореженным креплениям. Ной обратил внимание, что его лицо покрыто снегом, кое где превратившимся в ледяную корку.

Танк первым заметил его.

— Что случилось? — крикнул он.

— Я обед принес! — ответил Ной. — Поешьте!

— Как Ушки?

— Бредит. Сейчас он заснул, но вообще — плохо!

— Я посмотрю! Спускайся — подержишь баллон! Гляди, чтобы не соскользнул!

Ной осторожно спустился, поискал глазами, куда можно было бы поставить миски, не нашел и поставил прямо в снег. Танк передал ему баллон и принялся быстро карабкаться наверх.

Ной задрал голову и посмотрел на Колотуна.

— Поешь! Остынет!

— Потом! — отмахнулся тот.

Караско, казалось, не замечал Ноя и продолжал упрямо бить молотком. Ной пару раз его окликнул, а потом сдался и, морщась от ветра, стал смотреть на яркий огонь горелки в руках Колотуна.

Минут через двадцать вернулся Танк. Он остановился на краю ямы и громко свистнул. Все обернулись.

— Вылезайте, — сказал он.

— Что? — отозвался Колотун. — Да здесь еще начать и кончить! Давай сюда!

— Вылезайте, — повторил Танк. — Давайте в вездеход.

Он повернулся и ушел. Колотун посмотрел на Караско. Тот бросил молоток и стал карабкаться вверх.

— Да что там еще могло случиться! — воскликнул Колотун и выключил горелку.

Они собрались в пассажирском. Все смотрели на Танка и молчали, ожидая, что он скажет.

— Ушки не дотянет до Города. Гангрена распространяется слишком быстро. Мы не успеем.

Колотун в сердцах отшвырнул толстые перчатки и обхватил руками голову.

— Он умрет? — спросил Караско.

— Не знаю, — ответил Танк. — Наверное. Есть, правда, возможность…

Колотун встрепенулся.

— Ты о чем?

— Нужно ампутировать обе руки выше пораженного участка. Если он переживет операцию, есть шанс, что дотянет до Города. Если оставим так, то надежды нет.

— Мы убьем его, — сказал Караско. — У нас даже обезболить нечем.

— Нужен лед, — сказал Танк. — Много льда. Заморозим ему руки.

Колотун вскочил.

— Сядь, — остановил его Танк. — Поешь. Теперь не время для спешки.

Они откалывали большие куски льда со дна замерзшего русла и складывали их в ящик. Колотун и Караско работали внизу, а Ной стоял на краю ямы и держал здоровой рукой веревку.

Хирургической пилы в вездеходе не было, поэтому решено было использовать обычную ножовку. Ее и тяжелый нож с широким лезвием Колотун прокалил над огнем, пока Танк готовился к операции.

Незаметно подкрался вечер, в вездеходе повис густой сумрак. Включили свет. Глядя на методичные приготовления Танка, Ной думал, что никогда нельзя судить о человеке по первому впечатлению. Он вспомнил, каким показался ему Танк в начале — простой, добрый, недалекий. А теперь он был единственным, кто способен спасти жизнь Ушки. Теперь он командует всеми. А Ушки? Каким он был?

Ной поймал себя на этом «был» и вздрогнул.

— Готово, — сказал Колотун.

— Хорошо. Мне нужен один человек в помощь.

— Я помогу, — вызвался Караско. — Колотун, Ной, в грузовом есть прожектор. Цепляйте к кабине и продолжайте работу. Давайте.

Колотун работал с мрачным остервенением. Казалось, он не чувствует ни холода, ни усталости, будто сам сделан из того железа, которое резал. Работа продвигалась медленно. Ветер стих и пошел частый крупный снег, затмевая свет прожектора.

Боль в плече мучила Ноя, но он и не думал жаловаться. Во сто крат лучше было находиться здесь, на улице, чем сидеть в вездеходе и смотреть на… На то, что там происходит. Работая с Колотуном, Ной мог больше помочь Ушки, и он хотел этого всем сердцем, и отдал бы собственную руку, только бы Ушки остался жив.

Хлопнула дверь, раздался плеск, и снова стало тихо.

Караско появился спустя полтора часа. Он подошел к прожектору и на секунду заслонил свет. Ной и Колотун обернулись.

— Ну? Как?

— Сделали. Теперь все в руках Господних.

— Сам-то он как?

— Ничего. Ничего. Танк говорит, что все прошло удачно, насколько это вообще возможно. Теперь надо скорее добраться до Города. Чтобы не зря было все это.

Колотун больше ни о чем не спросил. Он отвернулся и снова включил горелку. Караско спустился в яму.

Наступила бессонная ночь. Ной готовил ужин в маленькой кухоньке вездехода, стараясь не смотреть в сторону Танка и Ушки. Ушки лежал без сознания, и Танк прикладывал к его голове кусочки льда, которые дробил ножом в миске. Периодически кто-нибудь приносил ему новые.

У Ноя болела рука, он валился с ног. Танк еще раз осмотрел его рану, покачал головой и дал что-то выпить. Рана сочилась кровью.

— Заживет, — сказал Танк. — Ты спать иди.

Ной лег на койку и провалился в глухую черную пустоту.