Черные ножи 2 (СИ)

Носов чуть повернулся и посмотрел на меня странным взглядом, словно прощаясь навсегда.

Нет уж! Я помирать не собираюсь!

Я мог уйти с остальными. По сути, я и должен был так поступить. А после привести подмогу и вытянуть танк из западни. Вместо этого, я остался в лесу, вместе с машиной. Я просто не мог оставить ценное имущество на произвол судьбы.

Даже не имущество… я сроднился с нашим «744-м» за эти месяцы, сросся с ним в единое целое, зная все его слабые и сильные стороны. Да, танк — это лишь машина… но некоторые машины имеют собственные имена. И наш «Уралец» был как раз таким.

Впрочем, я бы не стал разменивать жизнь человека на танк. Просто был уверен, что Носов и Перепрыга справятся и без меня, а к утру придет помощь, и меня вытащат.

Дождь постепенно стихал, но к этому моменту я давно промок, поэтому залез в танк, задраил изнутри все люки, разделся, накрепко выжал вещи и развесил одежду сушиться. Если повезет, к утру слегка подсохнет.

Еды у меня не было — последний брикет отдал Леше и Ване, только немного воды во фляжке. Я сделал пару крупных глотков и решил вздремнуть — все равно делать было нечего. Спать в танке — сомнительное удовольствие, никаких удобств для этой цели не было предусмотрено, но я настолько устал, что едва свернувшись в кресле мехвода, сразу уснул.

Снилась мне Анастасия Павловна — строгая и сердитая, в белоснежном врачебном халате, она пристально смотрела на меня и что-то говорила, но слов я разобрать не мог. Зато ощутил неистовое влечение к ней такой непреодолимой силы, что даже дернулся во сне, больно стукнувшись локтем.

Я попытался было перевернуться на другой бок, но тут меня еще раз тряхануло, и остатки сна мигом слетели. Да это не сон! Кто-то снаружи дергает танк тросом, пытаясь вытащить машину из грязи. Сколько же я проспал? Судя по тому, что я вновь был бодр и свеж — прошло несколько часов. Вот так Настасья, подлечила меня даже в грезах, как сделала бы и наяву.

Быстро же Носов и Перепрыга обернулись! Молодцы! Объявлю им благодарность!

Я дернулся было к верхнему люку, но в последний момент что-то меня встревожило, и я замер, прислушиваясь.

Рядом гудел второй танк — понятно, пригнали, чтобы вытащить, и кто-то негромко разговаривал между собой. Звуки двигателя заглушали слова, и я никак не мог разобрать, о чем идет речь. Потом в какой-то момент голоса сместились чуть в сторону, и я, наконец, услышал.

— Vorsicht, Ruprecht! Mach hier fest, sonst riest wieder ab*!

(нем.) Рупрехт, осторожно! Крепи здесь, иначе опять сорвется!

Твою ж налево и через забор! Немцы! Они-то здесь каким боком? Видимо, случайно наткнулись и тут оперативно организовали эвакуацию моего танка, посчитав его брошенным. Без должных инструментов снаружи машину было не вскрыть, поэтому они и не знали, что я нахожусь внутри. Но какой идиот останется в глухом лесу в застрявшем намертво танке? Только я, других подобных не сыщешь.

Вот и немецкий разум решил, что танк пустой, но выглядит целым, а значит, надо его оприходовать для собственных нужд. Логично, черти их дери во все дыры!

Я быстро оделся, стараясь не выдать своего присутствия случайным шумом. Вещи были еще полусырые, но не голым же представать перед немчурой. Еще примут за своего будущего потомка, любителя берлинских лавпарадов. Впрочем, нынешние немцы сами расстреляли бы без малейших сомнений «нетрадиционных» соотечественников, попадись они им в руки. Времена на дворе нынче иные. И нравы куда более консервативные и непреклонные, плюс политика партии.

Даже ветеранов вермахта, ставших инвалидами на войне, запросто могли уничтожить в одном из лагерей. Конечно, делалось это втихую, не афишируя и не предавая широкой огласке подобные факты. Инвалиды нации не нужны! А так же не нужны цыгане, евреи, старики, гомосексуалисты — но с этими и прежде все было понятно. Денег на их содержание и Рейха не было.

Даже удивительно, как потомки нынешних воинов, покоривших половину Европы и сломавших зубы лишь на Советском Союзе, докатились в следующем веке до подобной деградации. Видимо, война повыбивала самых достойных, а для размножения оставила лишь слабых и слегка дегенеративных.

С третьего рывка машина, наконец, сдвинулась с места и медленно поползла вперед.

Что делать?

Я приник к смотровой щели: дождь за это время кончился, и мы двигались по лесу в обратном направлении. «Тридцатьчетверку» уверенно тащил тягач, а рядом шли с десяток-другой немецких солдат, кто с винтовками, кто с автоматами, и настороженно оглядывались по сторонам.

Вот ведь встрял!

Даже если я сейчас выберусь из люка, меня гарантированно схватят — слишком уж их много, и даже эффект неожиданности не поможет. Как вариант, можно потягаться с тягачом силами, посмотреть, у кого движок мощнее, потащить его на себя!.. Но — нет. Не получится. Как только немцы поймут, что внутри «Т-34» кто-то сидит, попросту забросают танк гранатами.

Ладно, для начала надо разобраться, куда меня тащат. Для начала нужно выбраться из леса на удобную твердую дорогу, а там еще посмотрим, чья возьмет.