Черные очки

– Мы еще раньше наметили именно этот день. Решили, что оформим гражданский брак, потому что Джордж терпеть не может всякие церемонии и шум. А тут умер дядя Марк и я чувствовала себя так... так... в общем, как бы то ни было, мы решили, что сегодня утром все равно поженимся. У меня были свои причины. Говорю вам – у меня были свои причины! Она почти кричала.

– Черт возьми! – сказал Боствик. – Чего-то я тут не понимаю. Я же вашу семью знаю уже шестнадцать лет. И честно скажу вам: не ожидал, чтобы доктор уступил вам и согласился на ваш брак, когда мистер Чесни еще даже не похоронен!

Марджори сделала шаг назад.

– Ладно, – сказала она со слезами на глазах, – значит, никто не собирается поздравить меня или хотя бы пожелать счастья?

– Я желаю вам счастья, – сказал Эллиот. – Вы это знаете.

– Миссис Хардинг, – серьезно проговорил доктор Фелл, а Марджори вздрогнула, услышав еще не привычное для себя имя. – Приношу вам свои извинения. Мое отсутствие чувства такта настолько известно, что было бы странно, если бы оно не проявилось и теперь. Я желаю вам счастья. И не только надеюсь – обещаю вам, что вы будете счастливы.

Поведение Марджори вновь резко изменилось.

– Боже, как мы сентиментальны! – с иронией проговорила она. – И этот грубиян-полицейский, – она посмотрела на Боствика, – который внезапно вспомнил, как давно он знает мою семью или, по крайней мере, семью Чесни – как бы ему, тем не менее, хотелось бы надеть мне веревку на шею. Я вышла замуж. Правильно. Я вышла замуж. У меня были на то свои причины. Может быть, вы их не понимаете, но они были.

– Я сказал только... – начал Эллиот.

– Забудьте о том, что вы сказали, – перебила его Марджори. – Все говорили то, что считали нужным сказать. Так что можете продолжать расхаживать вокруг – довольные и надутые, как совы. Или как профессор Инграм. Надо было вам видеть его мину, когда мы приехали к нему и попросили быть свидетелем. Нет, нет, что вы! Словно ему что-то ужасное предложили. Даже притвориться не смог как следует. Впрочем, вас ведь интересует только револьвер, не так ли? Пожалуйста! Это и впрямь была только шутка. Возможно, чувство юмора у дяди Джо не слишком утонченное, но, по крайней мере, он сохраняет его, когда у других оно начинает полностью отказывать. Дядя Джо решил, что это будет отличной шуткой. Притвориться, будто речь идет о, как он выразился, "браке под мушкой пистолета". Идея была в том, чтобы держать револьвер так, чтобы никто, кроме нас, не смог его увидеть, и притвориться, что только так он и может заставить Джорджа сделать меня законной женой.

Боствик прищелкнул языком.

– О! – пробормотал он с облегчением. – Что же вы раньше молчали? Вы хотите сказать...

– Нет, не хочу, – почти нежным тоном перебила его Марджори. – Что вы за мастер портить великолепные драматические эффекты! Я-то собиралась заявить, что вышла замуж, чтобы не быть повешенной за убийство, а вы считаете, что это сделано всего-навсего, чтобы покрыть грех. Просто изумительно! – Насмешка в ее голосе стала еще заметнее. – Нет, инспектор. Несмотря на все те качества, которые вы мне приписываете, я вынуждена буду удивить вас: моя девичья чистота, как вы бы это назвали, все еще осталась нетронутой. Что за жизнь! Во всяком случае, не сильно переживайте. Вы хотели узнать о револьвере и я рассказала асе, что мне известно. Как попал в него патрон, я не знаю – вероятно, по небрежности дяди Джо, но это была чистая случайность и никто не собирался никого убивать.

Вопрос доктора Фелла прозвучал очень вежливо:

– Вы так полагаете?

Несмотря на всю свою сообразительность, Марджори в первый момент не поняла.

– Вы хотите сказать, что рана, полученная Джорджем, не была... – начала она. – Не хотите же вы сказать, что убийца вновь принялся за работу?

Доктор Фелл наклонил голову.

Начало темнеть. Холмы на востоке уже посерели, но на западе, с той стороны, куда выходили окна музыкального салона, кабинета и спальни Вилбура Эммета, небо еще горело огнем. В одном из этих окон, – рассеянно подумал Эллиот, – в ту ночь появилась голова доктора Чесни.

– Я вам еще нужна? – тихо спросила Марджори. – Если нет, разрешите мне, пожалуйста, уйти.

– Ну, конечно, – ответил Фелл. – Однако, попозже вы еще нам понадобитесь.