Чёрные очки (aka "Проблема с зелёной капсулой")

Теперь вы понимаете сущность последнего трюка Чесни — его последнего обмана зрителей. Поручив Хардингу снять репетицию, которая в нескольких важных моментах полностью отличалась от самого шоу, он мог держать туза в рукаве. «Вы ответили на вопросы, — сказал бы Чесни. — А теперь смотрите, как все происходило в действительности. Камера не может лгать». Но камера могла лгать, так как на пленке роль доктора Немо играл Эммет, а слова, которые произнес Чесни, были совсем другими, хотя количество слогов оставалось приблизительно тем же. Думаю, этот обман был нацелен на вашего покорного слугу. Как вам известно, через несколько дней Чесни собирался пригласить меня для просмотра шоу. Потом он сказал бы мне: «А теперь посмотрите фильм, который мы сняли раньше». Вероятно, я был бы одурачен, покуда Чесни, ухмыляясь про себя, произносил бы с экрана: «Не в силах, доктор Фелл, я вас любить». Он почти признал это в своем письме. «Покажите им впоследствии запись происшедшего черным по белому, и они поверят ей, но даже тогда не смогут объяснить увиденное».

Подмена фильмов была единственной, но величайшей ошибкой Джорджа Хардинга. Конечно, кинокамер было две. Одну он предоставил Эммету для съемки, а другую — с другой пленкой — подсунул нам. Вас, вероятно, успокоит то, что Боствик нашел спрятанную в его комнате вторую камеру с чудом сохранившимся фильмом. Это проявление самонадеянности приведет Хардинга на виселицу.

Разгадка трюка с двумя фильмами ответила на все наши вопросы и забила последний гвоздь. Долгое время меня интересовало, указывал ли тот факт, что Джордж Хардинг производил съемку так далеко слева, только на то, что он хотел быть поближе к окнам? Нет, на то была еще одна причина. Хардинг не осмеливался снимать фильм с того места, где он мог запечатлеть окно кабинета, через которое вошел Немо. Снятая во время репетиции пленка показала бы послеполуденное солнце, светящее в окна, когда появился Немо. Окна кабинета обращены на запад, а вчера был солнечный день. Поэтому ему пришлось стоять слева, как и Эммету во время вечернего спектакля. Когда инспектор Эллиот внезапно осознал, что произошло, благодаря моим вопросам о лампе «Фотофлад», он также понял значение того, что мы можем назвать «съемкой слева», и правда предстала перед нами четко, как на экране.

Эллиот усмехнулся. Доктор Фелл, чья трубка погасла, осушил кружку пива.

— Теперь давайте подведем итог весьма болезненной истории Джорджа Хардинга и Марджори Уиллс. Хардинг спланировал несколько месяцев тому назад серию умных и хладнокровных преступлений, руководствуясь лишь одним мотивом: финансовым. Прежде всего, он намеревался продемонстрировать, что, кем бы ни был отравитель в Содбери-Кросс, им не мог быть Джордж Хардинг. Его метод не был новым — такое применяли и раньше. Вы часто ссылались на дело Кристианы Эдмундс в 1871 году. Я говорил Эллиоту, что в этой истории есть мораль, но некоторые из вас, обсуждая ее, упорно отказывались видеть мораль. Она состоит не в том, что следует опасаться женщин, которые бегают за врачами, а совсем в другом. Берегитесь того, кто способен отравить невинных людей с единственной целью — доказать, что он не может быть отравителем. Именно это сделали Кристиана Эдмундс и Джордж Хардинг.

В своем тупом тщеславии, сравнимом с тщеславием Палмера или Притчарда, Хардинг верил, что Марджори Уиллс сделает все то, что он пожелает. Думаю, у него имелись на то основания. Девушка, которая оплачивает мужчине зарубежные каникулы, длящиеся несколько месяцев, может считаться слепо влюбленной. Если это послужит Хардингу утешением, он останется законным мужем богатой женщины, покуда палач не отправит его на другие пастбища.

Маркус Чесни был очень богатым человеком, а мисс Уиллс была его наследницей. Но покуда Чесни (весьма крепкий мужчина во всех смыслах этого слова) не умер, Хардинг едва ли мог рассчитывать даже на пенни. Он это знал, и Чесни, насколько я понимаю, ясно дал ему это понять. Хардинг действительно стремился сделать массовым изобретенный им процесс гальванопокрытия, который, вероятно, того стоит, хотя лично к нему я применил бы иной метод обработки электричеством. Он считал себя великим человеком, который заслуживает богатства, поэтому Маркусу Чесни надлежало умереть.

Подозреваю, что Хардинг обдумывал свой план со времени знакомства с Марджори. Он «поместил» отравителя в Содбери-Кросс уже известным вам способом. Один визит в замаскированном виде в лавку миссис Терри должен был позволить ему изучить расположение картонных коробок с конфетами, а визит несколько дней спустя — подменить коробки. Хардинг использовал стрихнин по определенной причине — так как это один из немногих ядов, с которыми не имеет дело химик-исследователь. Где он его приобрел, мы еще не знаем, но не стоит удивляться, если полиции не удастся это отследить, — ведь до сих пор они никогда не слышали о Джордже Хардинге.

— Спасибо на добром слове, — проворчал майор Кроу.