Черные пески

Красные с черными точками крылья раскрылись, и жук, мелькнув в пятнышке света, пропал. Лисена проводила его взглядом и снова повернулась к Митьке.

– А что ты загадала?

– Не скажу!

– Ну все-таки?

– Нет-нет-нет, – замотала головой, роняя косу с плеча. – Вы лучше расскажите дальше.

– Элина! – Негромкий голос был сух и жесток, как кнутовище.

Лисена вскочила. Поднялся и Митька:

– Добрый вечер, Дарика. Я жду Артемия.

– Он не сообщал, что будет.

– Странно. А собирался, вроде, заехать.

– Элинка, марш в столовую.

Девушка тенью проскользнула мимо матери. Дарика не уходила, смотрела пристально на Митьку.

– Я, пожалуй, пойду. Поздно. Наверное, он передумал.

Горничная княгини Торн молча посторонилась, давая дорогу. Митька выскочил из беседки, чувствуя себя нашкодившим щенком. Но это ведь глупо! Он круто развернулся, шагнул к Дарике:

– Зря вы так. Ну вы должны же меня по Южному Зубу помнить! Вы что же, думаете, я Элинку обижу?

Дарика качнула головой, сказала устало:

– Я как раз другого боюсь, княжич Дин. Вы бы и правда ехали. А то вон уже как стемнело.

***

Турлин открывался для Темки совсем с другой стороны. Княжич и не подозревал раньше, сколько в столице трактиров и кабачков, темных забегаловок и светлых обеденных залов. В одних стоит опасаться не только за кошелек, но и за жизнь – на одни золоченые пуговицы от Темкиного мундира какой-нибудь лихой человек мог погулять неделю, угощая товарищей и одаривая женщин. В других, наоборот, нужно позвенеть мешочком с деньгами, и найдется все, даже самые изысканные блюда, ставшие редкостью после войны.

Улочка Открытых окон оказалась не за тридевять земель, а просто на окраине. И не запретна она вовсе, езжай да смотри. Правда, в одиночестве на такую прогулку Темка все не решался. Митьку звать с собой было неловко, и он давно вынашивал идею подбить Марка. Пока же знал по слухам: дома там стоят не прикрытые заборами, не спрятанные в садах. Как только теплеет по весне, распахивают на первых этажах окна, придвигают кресла и в них усаживаются женщины. Даже днем на них платья без рукавов, с низкими декольте. Облокачиваются они голыми локтями на подоконники, смотрят на прохожих подкрашенными даррским угольком глазами. Одни молчат, другие и подозвать могут, а третьи вовсе крикнут вслед дерзость, да такую, что Темку бы жаром взяло. Дома в тех кварталах разные: и побогаче, и победнее. В некоторых лишь знать принимают, остальным путь заказан. Говорят, немало отпрысков из благородных семейств получили именно там свой первый опыт. Очень хочется Темке поглядеть, ему иногда даже снятся женщины с улицы Открытых окон. После таких снов стыдно вспоминать об Анне, об ее светлых волосах, о глазах цвета зимнего неба, тонких ключицах, на которых тяжело лежит геральдическая цепь. Впрочем, ключицы у принцессы уже не так уж и выпирают.

Когда Темка преувеличенно небрежно предложил Марку как-нибудь смотаться на улицу Открытых окон, он ждал чего угодно, но не такого. Думал, заодно развлечет побратима, а то сидит, уставившись в одну точку, и молчит.

– Нет, понятно, не сегодня. А, шакал побери, – аксельбант все никак не ложился правильно, – но как-нибудь, а? Послезавтра.

Князь Лесс полоснул мрачным взглядом.

– А что, Торн, ты княжича Дина не зовешь?

Темка глянул недоуменно: чего это с ним? Марк бросил зло:

– Ну да, Эмитрий у тебя для прекрасных душевных порывов, а я так, по шлюхам шляться.

– Да что за ерунду ты мелешь!

Лесс вытянул ноги, положил на лавку.

– Да ладно тебе. Не дети уже, чтобы ножиками обмениваться и в побратимство играть.

Ударило неожиданно, и оттого еще больнее.

– Я не играю, Марк. И ты – тоже не играешь.

Показалось, Лесс рванет, как тогда, рубашку у горла, крикнет: да что ты знаешь обо мне? Но нет, усмехнулся:

– Я же не про клятву. Ее ты соблюдешь. Только что стоит такое побратимство? Это же не вассалитет. Ты сам говорил Эмитрию, помнишь, что нет никакой разницы, возьмет он нож или нет.

– Да чего на тебя нашло?!

– Не нашло, Темка, в том-то и дело. Топай давай. А на шлюх посмотреть – компания не нужна, и сам справишься.

Княжич долго молчал, не находя нужных слов. А потом спросил, как чувствовал:

– Ты помнишь бой в Южном Зубе?

– Так то бой, – снова усмехнулся Марк.

Вломившийся без стука Митька заторопил с порога:

– Ну чего расселись? Все уже там.

Марк поудобнее устроился на лавке:

– Счастливо погулять.

Глаза у Митьки стали злыми.

– А ты снова собираешься тут отсиживаться? Только попробуй сказать, что тебя не звали! Капитан Захарий приглашал нас всех.

– С надеждой, что я не приду, – отрезал Марк.

Митька вдруг рванулся к Лессу, схватил его за грудки и зашипел в лицо:

– Трусишь? Я думал, ты можешь, а ты трусишь?

– Темка, убери от меня этого придурка! – От изумления Марк даже не вырывался.

– Я лучше сам тебе добавлю, – ответил Темка.

– Да отвяжись ты! – Марк тряхнул Митьку, но княжич Дин держал цепко, и они вместе грохнулись с лавки. Темка посмотрел на разгорающуюся драку и решительно вклинился между побратимами.

– Все, стоп! Прекратите!

Расцепились. Митька ощупывал ухо, Марк теребил разорванный воротник.