Черные плащи

Правда, вышки, часовых, пулеметы, дизельную и все прочее молодой человек сумел рассмотреть лишь дней через пять после своего появления в Городе Солнца, для чего незаметно воспользовался биноклем, валявшимся в прикроватной тумбочке в спальне молодой хозяйки дома. Бинокль этот Александр приметил сразу, едва впервые переступил сей порог, будучи введен… неким далеко не молодым уже человеком с худым и желчным, каким-то цыганским лицом. Звали вожатого Михаил Петрович; впрочем, невольникам обращаться к нему запрещалось, хотя Миша Шахер-Махер — как его за глаза именовала хозяйка — неплохо знал латынь.

О нет, Саша вовсе не опасался, что недавний знакомец его узнает: за последнее время он сильно изменился, оброс густой бородой, загорел и приобрел стопроцентно местный вид, африканско-вандальский. Никому и в голову не могло прийти…

— Иди!

Войдя во двор, Михаил Петрович махнул рукой, отпуская охрану — все тех же молодых парней в черных плащах, с короткими копьями и мечами.

Надо же, не боялся, что дюжий невольник может на него напасть? Впрочем, у сего ушлого типа наверняка имелся при себе пистолет… Чем при случае можно воспользоваться!

Александр ухмыльнулся и, поспешно опустив глаза, проследовал в дом за своим провожатым.

Ну что сказать? Обстановка миленькая, даже богатая — ворсистые ковры на полу, обтянутый белоснежной кожей диван и такие же кресла, столик, инкрустированный золотом и средней величины изумрудами, золоченые статуи по углам. Огромный телевизор со всеми причиндалами, ноутбук в углу, на обычном офисном столе. Интересно, у них уже есть какая-то местная сеть? Очень может быть. А вот телевидение, возможно, только кабельное… Ага — вон и телефонный аппарат на столе, за ноутбуком, красивый такой, в старинном стиле — эбонитово-черный, с золотом.

— Ой, дядя Миша! — По лестнице со второго этажа спустилась молодая женщина лет, наверное, двадцати — двадцати пяти, крашеная, а может, и натуральная блондинка с кукольным личиком и яркой помадой на губах, впрочем, довольно приятная на вид, красивая даже. Точеная фигурка, голубенькие глазки, сверкающие, словно брильянты, ноги — «от ушей», ох, вот это ноги! Короткий ворсистый белый халатик их почти не скрывал.

Чмокнув «дядю Мишу» в щеку, девушка кивнула на кресло.

— Садись. Ты же сказал, что к вечеру приведешь… И что? — Блондинка обратила взгляд на невольника. — Ты хочешь меня уверить, что эта дубина — хороший кулинар?

— Самый лучший, которого удалось найти, дорогая племянница! — Михаил Петрович развел руками и светски улыбнулся. — Нальешь что-нибудь?

— У тебя ж печень, дядюшка!

— У всех у нас печень.

Наклонившись — ох, какие аппетитные формы, боже! — блондинка взяла со столика серебряный колокольчик, позвонила…

— Что угодно моей госпоже?

Вошедшая служанка, молодая и смуглая, одетая в черное короткое платьице с белым передником, явно из местных, говорила по-латыни.

— Принеси вина, — на том же языке приказала хозяйка и тут же пожаловалась: — Ну, дядюшка, здесь даже прислуги нормальной нет! Ни английского не понимают, ни русского, говорят на своих языках… я уже устала. Ты когда нормальных слуг привезешь? Обещал ведь?

— Ну, слуг… — Михаил Петрович хохотнул, взяв с принесенного подноса коньяк. — Могли ведь и своих забрать, с Каширки. Чего не захотели?

— Ах, это Лешик все — мол, вот, справлюсь с делами, заберу всех… Ну, старая песня, ты знаешь! Короче, сплавил меня в эту гнусную глушь — живи как хочешь! Даже авто не разрешил взять… хотя тут и ездить-то некуда. Да и вообще — ты же обещал экскурсию и, кажется, охоту?

— Погоди, племяшка! — Намахнув из золотой рюмки коньяк, гость на секунду скривился и блаженно прикрыл глаза. — Хорошо… ух! Погоди, Натуся, дай срок — и охота здесь будет, и гладиаторские бои, и все, что твоей душе угодно! Золотой век.

— Да уж, дождешься.

— Так ведь и Москва не сразу строилась. А здесь, поверь, уже очень скоро будет ничуть не хуже, чем в Москве! Да и вообще — там, где Москва, уже ничего не будет…

— Ты про катастрофу? — Блондинка вдруг стала серьезной. — Понимаю. Я же не совсем дура! Лешик бы успел, со своими…

— Успеет! А с другой стороны, главное, что уже все проплатил, — живи, не хочу!

— Ой, дядюшка! Да разве это жизнь? Тут же со скуки помереть можно!

— Ладно, не переживай. — Михаил Петрович шумно вздохнул и поднялся. — Пойду я, пора. А насчет повара своего не беспокойся — проверяли его, готовит классно!

Откланявшись, гость вышел, а молодая хозяйка, уперев руки в бока, грозно повернулась к Саше:

— Слушай меня внимательно, раб!

Надо отметить, по-латыни она говорила очень даже неплохо, чисто и правильно. Скорее всего, это был классический вариант, хотя Саша в этом не особенно разбирался.

— Слушаю тебя, моя госпожа. — Он поклонился угрюмо, опустив глаза. — Приказывай!

— Во-первых, прими ванну, Аиша, служанка, покажет где. Она же выдаст тебе новую одежду. Затем пойдешь на кухню — там есть продукты, приготовь что-нибудь вкусное на ужин. Посмотрим, какой ты повар.