Черные плащи

— Ну так откуда у бедных негров антенны да велосипеды? — вполне, как ему казалось, резонно переспросил тракторист. — Они ж тут все бедные, голь-шмоль перекатная, ясен пень. А насчет церквей старых да ворот — так мне, Саня, ничего этого век не надобно, всяких музеев-шмудеев этих. Жил допрежь без них — проживу и дальше, и неплохо проживу, были бы деньги. А всякая старина да музеи — все пустое, баловство одно, ясен пень.

— Ну, ты это, — Саша спрятал смех, — мировую-то культуру почем зря не отрицай, деятель сельский! Вина еще кувшинчик закажем?

— Знаешь, Саня… а я бы, пожалуй, и парочку кувшинчиков заказал, — ничуть не обидевшись на «сельского деятеля», ухмыльнулся Вальдшнеп. — Больно уж винцо вкусное.

— Вкусное, — покачал головой молодой человек. — Нам сейчас не о вине, о ночлеге надобно думать.

— А чего о нем думать-то? Сейчас такси вызовем да в аэропорт поедем. Там и посидим, подождем.

— Коля-a! Понимаешь, здесь нет аэропорта, сколько тебе говорить?

— Ну, тогда авто…

— И автовокзала нет, и поездов тоже.

— Неужто такая глушь?

— Не то слово, Коля! Это прошлое, понимаешь? Сколько можно тебе объяснять?! Далекое-далекое прошлое — Средние века еще толком не начались. Еще ни Москвы нет, ни Новгорода, ни Киева, не говоря уже о Петербурге.

— Но… — Весников недоверчиво похлопал глазами. — Этого не может быть!

— А луна может быть? А Галактика может сжиматься? На свете, Николай, много чего может быть, чего мы не понимаем, не понимали и никогда не поймем.

— Да ладно, что я, глупый, что ли? — Умильно посматривая на только что принесенные расторопным служкой кувшинчики, Весников покладисто кивнул. — Прошлое так прошлое, черт с ним. Ты мне одно скажи, Саня, скоро мы отседова выберемся-то?

— Надеюсь, что скоро, — пожав плечами, хмуро отозвался молодой человек.

— Ну вот и славненько, — потер ладони Вальдшнеп. — Больше мне ничего и не надо. А прошлое тут или просто глушь — какая разница-то? Вон у нас на заболотьях, отплыви по протоке в любую сторону — и не скажешь, какой на дворе век! Да что я говорю-то — ты и сам не хуже моего знаешь, ясен пень!

Честно говоря, Саша не знал сейчас, что и думать. Впрочем, определенная логика в словах Весникова имелась. Действительно, какая, к черту, разница? Ладно, главное, чтобы не скулил да не сошел потихоньку с ума от всего увиденного.

— Однако пошли поищем ночлег. Эй, любезнейший! — Отсчитав подскочившему служке монеты, Александр заодно поинтересовался насчет подходящего постоялого двора — на меблированные комнаты в каком-нибудь доходном доме друзья, в силу финансовых причин, пока не замахивались.

— Постоялый двор? — Служка, смуглый сутулый малый с рыжиной, ненадолго задумался. — Вам какой? Чтобы было уютно или чтобы дешево?

— Чтобы не задавали лишних вопросов, — усмехнулся Саша. — Надеюсь, отыщется в вашем городишке такой?

На эту вроде бы невинную, не представляющую собой ничего необычного фразу служка среагировал в высшей степени странно: съежился и, затравленно обернувшись, зашептал в этаком дореволюционном стиле:

— Шутить изволите, господа? Смерти моей хотите?

Произнес он сии слова без всякого намека на юмор. Наоборот, парень явно очень испугался. Вот только интересно — чего? Подумаешь, спросили.

— Я бы на вашем месте сейчас же ушел, господа.

— А как же насчет постоялого двора?

— Спросите у кого другого.

Получив расчет, служка моментально скрылся.

— Что ты ему такого сказал, Саня? — подал голос Весников.

— А? Да… просто поинтересовался, где дешевле снять девочек. А он оказался «голубым».

— Понятно! Ишь как прочь бросился.

Все трое поднялись и быстро вышли на улицу, стараясь затеряться в портовой толпе, бредущей от причалов в город.

— Что-то не так? — спросил Нгоно, заметив некоторую растерянность приятеля.

— Все не так, — покачал головой Александр. — Абсолютно невинная фраза… и такая реакция. Словно кто-то всех здесь запугал, и довольно сильно. Ладно, походим посмотрим. Николай! Ну как тебе здешняя толпа?

— Цыгане сплошь. Одно слово — туземцы. Думаю, тут осторожнее надо быть, как бы наши денежки не вытащили, вижу, тут народец такой — запросто!

Толпа, лениво расползавшаяся вдоль исходящих от небольшой круглой площади улиц, вдруг пришла в какое-то непонятное движение, словно в дотоле спокойной стоячей водице возникло ни с того ни с сего какое-то течение, то ли камень огибающее, то ли топляк.

Причину, впрочем, друзья увидели сразу — дюжину воинов в черных плащах и надвинутых на самые глаза шлемах.

— Всем стоять! — Один, похоже, главный, гарцевал на вороном коне, этакий опереточный опричник. — Приготовили грамоты… у кого нет — по велению нашего светлейшего правителя Гуннериха, да продлит Господь его дни, на первый раз уплатит вергельд в три солида…

— А у кого солидов нету?

— Девять ударов палкой по пяткам. По три за каждый солид — это справедливо. Тем более вас всех предупреждали указом. Читали на площадях!

— Эй, господин, а мы не местные!

— Не местные должны записаться на таможне и тоже получить грамоту на право пребывания в городе!

— Ну ничего себе! — удивленно присвистнул молодой человек. — Понял, что здесь говорят, Нгоно?