Черные полосы

− Пошли, старче, песочком потрясёшь, суставы разомнёшь. Правда, их скрипом всех людей распугаешь, но не страшно, они потерпят, – он лишь вздернул бровь. – Пошли, тварина ты тухлая, а то сейчас уже завоняешь, – схватив его за руку, потянула в сторону сцены.

− С*ка, чем тебе твой рот грязный вымыть? Что за привычка выражаться, как быдло?

− Привыкнуть уже должен, солнце моё.

− Ещё раз меня так назовешь …

− И что?

− И то, блин. Задрала ты уже! Можешь, по-человечески изъясняться?

− По-человечески я на работе говорю со всякими важными упырями, да и то не всегда. А вне стен офиса я буду разговаривать, как мне вздумается. Мне тут денег не платят за культурный-литературный.

− Тебе заплатить? – пока мы препираемся, ведущий делает объявление. После слов, что мы попали на конкурс самого продолжительного поцелуя, мы оба ошеломленно замолкаем, поворачиваясь в сторону этого хренового тамады. И тамада у вас х**вая, и конкурсы не очень, как говориться.

− Ой, бл*ть, я передумала. Пошли отсюда.

− Что, испугалась? Или слабо? – нет, блин, Андрей, нам это не нужно. Вот, совсем не нужно. Нам и без этой х*йни хорошо. Нам хорошо друг друга ненавидеть и подъ*бывать. Ну, не порти это. Пожа-алуйста. Взмолилась я в мыслях.

− Энтузиазма такая перспектива не вызывает. Пошли, говорю, − дернула его за руку, собираясь уйти, но он, гаденько ухмыльнувшись, не сдвинулся с места. В следующий момент, вообще, потянул меня обратно, резко впечатывая в свою грудь. И снова этот его долбанный аромат, бл*ть. Что за парфюм? Узнаю название, куплю и забрызгаю всю квартиру. Так, чтобы он опротивел через пару дней до рвотного рефлекса. Тогда на Ширяева меня будет тошнить не образно, а буквально.

− Да ладно, скажи правду: просто струсила, – ну просто п*здец, Ширяев. С*ка, это запрещённый приём. Это как после слов: «А тебе че, слабо?», обычно происходит какая-то полнейшая дичь. Вот, это тот же случай. Я открываю уже рот, чтобы ему ответить, но не успеваю. Ведущий излишне громко объявляет отчет: три, два, один… И огнём в вены: его губы на моих, горячее дыхание, привкус рома, царапающая кожу щетина. Остатки разума затрещали по швам. Легкий укус и опьянение, никак не связанное с алкоголем, жуткой дозой впрыснуто в вены. Едва зародившееся во мне сопротивление тут же задавлено. Захват на волосах сильней, движения агрессивней. С наглым напором проталкиваясь языком в мой рот, жестко удерживает голову, зарывшись ладонью в волосы, и не даёт отстраниться. Зубы по моим губам, сорванный стон, заглушенный музыкой. Моя крыша, прихватив монатки, быстро сь*балась, даже не помахав ручкой на прощание. Я ответила. Со сбившимся дыханием впиваюсь пальцами в его плечи, окончательно теряя ощущение реальности. Снесло просто к х*ям, до нехватки кислорода и понимания его ненужности, до ощущения горячего и тянущего свинца, оседающего внизу живота. Это не поцелуй − это порно. Здесь и сейчас меня просто имели, на виду у всех, и это, бл*ть, не имело для меня никакого значения. Моя голова просто отключилась. Я отвечала с тем же напором, понимая и принимая свой провал. Не уступала в этом безумстве, от которого сносило остатки разума и кипятило кровь до ударов в виски и шума в ушах. Нет ни единого шанса на адекватность. А он, царапая мою кожу колючей щетиной, поглощал и подчинял, разделяя дыхание и сумасшествие. С*ка ты, Андрей. Ох*енный ты мой п*здец.

Глава 10