Черные псы пустыни

Ламех вздрогнул. Ему показалось, что парень ударит его, и он невольно закрылся руками. Ладонь его при этом уткнулась во что-то круглое и упругое.

Женская грудь!

— Ты… не парень? — пискнул Ламех.

Она покачала головой.

— Жаль, что не все нифилимы такие же олухи, как ты.

Из ее глаз выкатилась слеза, губы задрожали.

— Как тебя зовут?

— Ада.

Она села рядом, вздохнула и сложила руки под грудью. Конечно, она устала, понял Ламех. Ей бы выспаться.

— У больных язвы на груди? — спросил он.

Она кивнула.

— У нас от этого некоторые умерли.

— Так что ж, ты у нас особенный?

— Нет, я просто…

— Ладно, помолчи.

Ламех закрыл глаза. Заснуть бы, но боль в голове мешает.

— Спасибо тебе… Ты меня спасла.

— Случайно, — отмахнулась Ада. — Я шла мимо, а ты закашлял. Все думали, что ты покойник.

— Спасибо…

— Завтра я помогу тебе добраться до лагеря. Все в пещеры забрались, в рудники.

— Я бы лучше здесь остался.

Ада засмеялась.

— Я тоже.

— Сможешь тащить? — Ада сунула Ламеху в руки большой сверток.

— Что здесь?

— Мясо с хлебом.

— Вместе? — Ламех сморщил нос. — Зачем же портить хорошие продукты?

— Меня Урук научил. Тебе понравится, вот увидишь.

Ламех упаковал пищу, а Ада тем временем рылась в остальном барахле. Куча металлической и деревянной посуды. Ламех уговаривал бросить все это, Ада долго спорила, но наконец сдалась. Однако здоровенный мех с водой все же прихватила. Зачем? Река ведь рядом.

— Что еще? — покосился на нее Ламех. Ада полезла в кучу шкур. — Мы ведь уже договорились…

— Вот что. — Ада вынула меч. Таких Ламех еще не видел. Элегантная рукоять, а клинок вдвое тоньше, чем у потерянного им оружия. Ада закрепила меч на поясе. — Урука.

— Я думал, его похоронили с Уруком.

— Мы всем так и сказали. Но Урук бы этого не одобрил. Он не суеверен. Для него меч — инструмент, он должен служить людям.

— Теперь все готово?

— Как ты себя чувствуешь?

Ламех посмотрел на храм. Стены его покрыты телами воинов-нифилимов. Руки и ноги их прикреплены к святилищу. Один труп сильно обожжен: воры вытащили его внутренности, поджарили и засунули обратно.

— Поскорей бы оказаться отсюда подальше, — вырвалось у Ламеха.

— Уходим, — кивнула Ада. — Завтра Джаред поведет остальных, мы пойдем медленно.

— Сколько народу осталось?

— Не знаю. Несколько сотен.

— Вместе с пленными?

— Может, и больше. — Ада вертела мешок, пристраивая его поудобнее. Мех с водой она уже перекинула через плечо. — Вход в рудники замуровывают.

— Что ж, пойдем…

Ада расшевелила догорающий костер. Скоро взойдет солнце.

— Идем, идем, мы уже почти дома, — торопил Ламех.

Дорогу они одолели неплохо. Холмами вышли на равнину и через день уже были у Тигра, где Ада выкинула громадный бурдюк с водой, ругая себя за неразумность.

На пятый день пути их догнали Джаред и Ячменное Зерно с людьми.

Ламех быстро поправлялся. И все больше волновался и изнывал от нетерпения.

— Скоро увидим деревья. Зелень пышная после дождей. В роще женщины, может быть, мать с ними.

— Ты думаешь, ей понравится, что я с тобой?

— Как приблудная собака? — ухмыльнулся Ламех.

— Вот именно.

— Ну, что ты! Она всегда хотела дочку. Ты будешь для нее подарком. Сын ушел на войну и привел дочь.

Весь день они шагали, остановились лишь однажды. Вечером увидели зарево города. Ада высматривала обещанные рощи, но вокруг росли лишь маленькие деревца, кривые и изломанные. В горах над Дагонором растения выглядели внушительнее.

Ламех вдруг замолчал и осунулся. Вот они подошли к деревьям, и Ада увидела множество пней. Щепки, опилки… За пнями невысокие курганы, в воздухе висит гнилостная вонь.

— Что это? — спросила Ада.

Ламех не ответил.

На одном из пней сидит Ячменное Зерно, мрачно уставившись на самый большой курган. Сначала Ада подумала, что Ячмень их не видит. Но он улыбнулся.

— Дошли?

— Что с рощей? Где деревья? — спросил Ламех.

— Вон, — Ячменное Зерно кивнул на курган. — Срубили на костры. Жгли трупы.

— А твой дом? — спросила Ада.

— Как раз здесь он и стоял. Мои поля. Но на них теперь ничего не взойдет… При моей жизни, во всяком случае.

— Идем к нам, — пригласил Ламех. — Моя семья почтет за честь…

— Спасибо, меня Джаред уже пригласил. У него большой дом. Пока посижу здесь. — Он криво усмехнулся. — Подышу свежим воздухом. В городе тоже болезнь. Женщины из Акшура принесли… Да и мы добавили. Сами увидите.

Они шагали по пустынным улицам. Ада задирала голову к громоздившимся друг на друге домам. Два, три, четыре дома стоят один на другом!

Такого она еще не видела.

— Обычно здесь так не воняет, — заверил ее Ламех.

Они прошли мимо открытой двери. Внутри женщина рыдала над двумя телами. Старик и ребенок, оба посиневшие, иссохшие. Встретились и другие плачущие женщины, кричащие дети…

Второй дом за оставленной таверной. Ламех вводит Аду, они поднимаются по лестнице. Ступеньки трясутся при каждом шаге, пугая Аду.

Ламех открывает дверь. В комнате стол, глиняные горшки, два спальных настила, ящики. На одном из них сидит одноногий старик. Перед ним кувшин пива, но чашек не видно.

— Отец! — восклицает Ламех. Ада выглядывает из-за его плеча.

Старик тянется к костылю.