Черные псы пустыни

В этот момент Андер был уверен, что Дарий предложит ему облизать котелок и доесть хлеб. Их глаза встретились, и на мгновение они почувствовали себя настоящими братьями — так, во всяком случае, показалось Андеру.

Еще минута, другая… Дарий нахмурился. Андер, кажется, понял, что их объединяло. Впервые за всю жизнь. «Дарий тоже родителям сейчас ни к чему», — догадался он. Эта мысль потрясла его. Их обоих изгнали из-за семейного стола. В этом они равны.

—  Ты… — повторил Дарий.

—  Ну же, проучи его, чтоб запомнил! — подначил Закир.

—  Давай, давай! — присоединился Варад.

Равенство исчезло.

—  Он воображает, что он мой сводный брат, вот что. — Дарий хмыкнул. — Но он никому не брат. И не сын. Мать нашла его полудохлого в камышах рядом с ручьем. — Дарий уставился прямо в глаза Андеру. — Отец хотел было его прикончить, чтобы не мучился, да мать не дала. Не потому, что он ей понравился, а просто пожалела.

Дарий тщательно вытер хлебом дно котелка и швырнул кусок на землю, под ноги.

—  Знаете, почему он так коротко стрижется? — спросил Дарий, большим пальцем ноги играя кусочком хлеба в пыли. Друзья его раскрыли рты, ожидая продолжения. — Потому что у него волосы вьются кольцами, словно змеи. Он боится, что люди заметят, какой он… не такой, как все… Как будто и без того не видно. — Он показал на Андера. — Посмотрите на его кожу. Как пчелиный воск. В темноте светится. — Все трое засмеялись. — В детстве он обсыпал себя пылью, чтобы другие дети приняли его за своего и играли с ним.

Варад и Закир заржали, как гиены. Андер подумал, что эти двое, скорее всего, помнят, как он, покрытый пылью, сидел в стороне от играющих детей.

—  Мать напялила на него шляпу, чтобы солнышко не напекло, — сквозь смех выдавливал из себя Дарий. — У него, видите ли, бывают ожоги от солнца. Он этот дурацкий колпак даже ночью не снимает.

Дарий смеялся и болтал, не останавливаясь. Не всегда можно было понять, о чем он рассказывает, но ни одна из известных ему неприглядных, непристойных, несчастных подробностей жизни Андера не была им упущена в эту ночь. Андеру снова указали на его неполноценность.

Наконец Андер почувствовал, что не в состоянии более этого переносить. Он поднялся, скрестил руки на груди и зашагал прочь от костра в сторону деревни. Он не собирался возвращаться домой, встречаться с семьей и односельчанами. Но и терпеть гнусные издевательства над собой тоже не было сил. Особенно от Дария.